кирасы, ни шлема, а одного из них я убил. Из арбалета, Скарафаджо, я влепил ему болт в кирасу, он вошёл на два пальца, рейтар уезжал и болтался в седле из стороны в сторону, и его поддерживали товарищи.
– Это было раньше, раньше брат-солдат, аркебузы – дрянь, пистоли – дрянь, старый порох тоже дрянь. Новый порох это дело, новое оружие это дело.– Не сдавался Роха.– Мы покажем тебе новое оружие. Порох это дело, Фолькоф, поверь мне брат.
– Чушь, – не верил солдат,– что ещё за оружие с порохом. Если ваше пороховое оружие тоньше ноги и пуля меньше сливы то это безделица. Пушки да, все остальное – баловство.
– Послушай, Фолькоф…
– Хватит, Роха, ешь спокойно, и вы ешьте, господа бродяги, я угощаю,– прервал его Волков.
Роха уткнулся в кружку с пивом, кажется, он сдался. И Винченцо Пилески был не весел, ел без аппетита, про запас, наверное. А вот молодой мастер не собирался сдаваться. Он не ел, смотрел на солдата и чуть подумав, сказал:
– Из своего оружия, с новым порохом, я пробью вашу кирасу на пятидесяти шагах.
Все перестали, есть, молчали, глядели на Волкова. Тот начинал злиться из-за ослиного упрямства этих людей.
– Из какого – такого, своего оружия ты пробьёшь мою кирасу? – Чётко выговаривал он слова с заметным раздражением.
– Он сделал мускетту,– сказал Роха.– Когда я только записался в терцию, у нас начинали их делать, но их мало было. А сейчас стали появляться и здесь.
– Я сделал мушкет,– сказал Яков Рудермаер твёрдо и при этом глядя в глаза солдату.– И из него, с новым порохом, я пробью вашу кирасу на пятидесяти шагах.
– Ты ж не видел мою кирасу,– произнёс Волков.
– Пробью, какая бы не была.– Продолжал упрямствовать рыжий мастер.
– Готов побиться об заклад?– Улыбался нехорошей улыбкой солдат.
– Готов, – твёрдо говорил Яков Рудермаер.
– Ты ж нищий, что поставишь?
– Поставить мне нечего,– молодой мастер вздохнул.
Солдат поднёс к его лицу кулак:
– Если пробьёшь мою кирасу, будем разговаривать дальше, а не пробьёшь,..
Все всё поняли.
– Я согласен, – продолжал упорствовать Яков.
– Нет, нет, – заговорил Роха, обращаясь к солдату,– он шутит, шутит он, он не согласен. Он дурень и не знает тебя, Фолькоф.
– Я согласен,– снова повторил Яков Рудермаер.
– Дурья ты башка, у него кулак, что твой молоток, вдарит – покалечит.
– Пусть,– упрямствовал мастер.
– Я так не согласен,– говорил Роха, – ты Фольокф, мне мастера покалечишь. Нет, так дело не пойдёт.
– Так, где проверять будем? – Не слушая его, спросил Волков у Якова.
– Завтра на рассвете, у северных ворот встретимся, там за стеной, много пустого места. Там проверим.
– На том и порешили,– сказал солдат, – а что вы не едите, ешьте, ешьте, сейчас ещё пива попрошу.
Глава 3.
Агнес огляделась, не слышит ли кто и зашептала солдату в ухо:
– Блудная она, всем улыбается,