по наклонной плоскости «Гром-камня», на котором стоит «Медный всадник» и там уже терли все эти дела. А сам этот камушек был не менее впечатляющим, весил 30 тысяч тонн и вот на таком и стояла статуя всадника Императора Петра Великого. Также мы представляли себе, как в XVIII веке эту махину или как еще один исполинский экспонат- Колыванскую чашу, находящуюся сейчас в одном из залов Эрмитажа, тащили бурлаки и мы начинали понимать истоки недовольства простого народа шикующими вельможами и жителями столицы. Эти жители страны, которые участвовали в восстании Пугачева или Разина с Болотниковым, о коих нам поведал наш товарищ, были как будто в реальности и представали перед нашими взорами тенями из тех, ушедших так давно эпох. Раз зашел разговор про восстания Разина или Пугачева, то Герман был в роли карманной «Википедии», тут же приводил нам все интересующие нас факты.
Вот что нам рассказывал о восстании Степана Разина 1670—71 наш главный просветитель Герман. Разинское движение было результатом обострения социальной обстановки в казачьих областях, прежде всего на Дону, в связи с притоком беглых крестьян из внутренних уездов России после принятия Соборного уложения 1649 года и полного закрепощения крестьян. Пришедший на Дон крестьянин становился казаком], но он, в отличие от многих «старых» казаков, не имел корней в крае, не располагал имуществом, назывался «голутвенным» казаком, и, стоя особняком от казаков старожилых и коренных, с неизбежностью тянулся к такой же голытьбе, как и он сам. С ними он ходил в воровские походы на Волгу, куда тянула нужда и стремление к столь необходимой для казака славе. «Старые» казаки тайно снабжали голытьбу всем необходимым для воровских походов, а те по возвращении отдавали им часть своей добычи. Поэтому воровские походы были делом всего казачества – донского, терского, яицкого. В них происходило сплочение голытьбы, осознание ею своего особого места в рядах казачьего сообщества. По мере своего численного увеличения за счет вновь прибывавших беглых людей она все активнее заявляла о себе. О нам говорил, что если мы будем умны и учтем все ошибки предыдущих бунтов и переворотов, то когда-нибудь «на обломках самовластья напишут наши имена». Так вот мы и проводили время в прогулках по городу, жадно впитывая историю и взращивая в себя революционера в колыбели Трех революций городе Санкт-Петербурге. Когда Герман вел семинары по истории России в нашей группе, то ему нравилось, когда я писал доклады по интересующим нас во внеучебное время темам- по восстанию Пугачева, например, или Болотникова и мы потом выясняли причины восстания масс и особенно он старался, чтобы мы заостряли внимание на причинах неудач подобных мероприятий. Так когда я писал доклад на семинаре по восстанию Пугачева мне бросилось в глаза что в XXI веке ничего не изменилось из причин, по которым оно произошло,