боровик за шляпу схватился: "Братцы, да ведь это желчный гриб!" Обступили виновника грибы и видят: действительно желчный. Так вот кто им настроение испортил, всех перессорил! И решили они изгнать с опушки зловредного завистника. А чтобы он другим не принес зла, черной сеткой пометили его ножку. И с той поры обходят его и звери, и люди, а тот, кому он в корзину попадет, говорят, становится таким же злым и ехидным, как желчный гриб.
Когда я проснулся, вечерело. Прохладный ветерок теребил листья груши. Стало зябко и неуютно, подумалось о близких холодах и горячем чае. Я собрал грибы и внимательно их пересмотрел, не попался ли ехидный "желчный гриб", а то, чего доброго, и впрямь стану таким же. Но все было в порядке: грибки все как на подбор. И жаркое получилось на славу. Жаль, что угостить им было некого. Все мои соседи разъехались. Осень… Пора и мне возвращаться в город, где ждут меня проблемы и хлопоты, работа и друзья.
Как знать, удастся ли мне еще побывать в этих прекрасных местах. Как знать. Но тебе спасибо, добрая старая груша. Возьму с собой на память твои терпкие, еще зеленые плоды и твои чудесные истории. И холодными зимними вечерами, перечитывая их, буду вспоминать пучеглазого маленького жабенка, летний, разноцветный луг и аромат жареных маслят.
Спасибо и прощай, доброе лето.
Старая азбука
В загородном доме, где мои предки прожили долгие годы, нашел я случайно на чердаке старую азбуку. Тисненая, ее обложка покоробилась и вся пропиталась пылью. Я попытался ее отряхнуть, но лишь расчихался и испачкался сам. Так что мне пришлось спуститься вниз и дочистить книгу на улице.
Кое-как справившись, с этим занес я находку в дом, уселся в кресло напротив окна, и стал листать пожелтевшие страницы. На каждой было по одной букве и несколько великолепных рисунков, удивительно сохранивших яркость красок. Будто художник только вчера закончил работу над ними. Я успел рассмотреть лишь несколько страниц и дошел до буквы "Ж".
Левая сторона листа была пуста, как впрочем, и во всей книге. Справа в центре красовалась буква, крупная, ярко-красная, с белой окантовкой. Сверху, среди облаков парил жаворонок, в центре, расправив крылья, майский жук летел к веточке березы. А внизу, среди бурых прошлогодних листьев были нарисованы толстенькие желудята с забавными рожицами. Три веселых карапузика отплясывали на кривых ножках, придерживая шляпки. Один опасливо выглядывал из-под листа, два других тащили куда-то малиновую сыроежку, и у всех у них были добродушные мордашки. Лишь один желудёнок не принимал участия во всеобщем веселье. Он сидел поодаль в тени старого пня, и, скривив рот, с пренебрежением смотрел на остальных.
Рисунки были преотличные, я с удовольствием рассматривал их. Но меня мучительно клонило ко сну. Сомкнув веки, я собрался, было, придремнуть, но только что виденные картинки стали оживать, словно я видел все наяву. Один из желудят выбрался из-под листвы и, приподняв шляпку, хитро мне подмигнул! Те трое, что плясали на странице азбуки, продолжали смешно подпрыгивать