Свобода договора и ее пределы. Том 1. Теоретические, исторические и политико-правовые основания принципа свободы договора и его ограничений
type="note">[303].
В парадигме волевой теории справедливость содержания контракта, столь важная для юристов, философов и теологов прошлых эпох, в значительной степени теряла свою актуальность, при условии, что при составлении контракта были соблюдены все нужные формальности, не имелось пороков воли и не нарушались те или иные фундаментальные аспекты публичного порядка или добрых нравов[304]. В XIX в. общим принципом нового договорного права стала прозвучавшая еще в Corpus Juris Civilis и отвергнутая в период Средневековья идея о том, что контрагенты, за редкими исключениями, могут легитимно стремиться обхитрить друг друга и использовать свои преимущества для выгадывания наилучших для себя условий, на которые готов добровольно согласиться партнер, не переступая при этом черту, за которой начинается мошенничество, попрание свободы волеизъявления, нарушение закона или добрых нравов[305].
Принципы справедливости обмена и добросовестности в тот период хотя и не игнорировались вовсе, но не признавались большинством юрисдикций в качестве фундаментальных начал договорного права.
Такой формальный подход значительно расширял сферу реальной договорной свободы, порывая с римскими, каноническими и феодальными ограничениями, мешавшими развитию рыночной экономики.
Именно с этим временем связана доктринальная разработка вопросов, связанных со свободой договора. Как отмечалось ранее, во времена римского права и в Средние века исследовались лишь отдельные аспекты, связанные со свободой договора (юридическая сила непоименованных договоров, допустимость и пределы вмешательства государства в регулирование отдельных видов договоров и др.). Но концепция «свобода договора» не была выделена и осмыслена в качестве базового принципа гражданского права.
В условиях, когда большое число экономически активных участников оборота стало заинтересовано в создании стабильного правопорядка, который мог бы позволить им строить свои экономические планы и инвестировать капитал в расчете на отдаленную прибыль, правотворцы все больше уделяли внимание разработке норм договорного права, направленных на обеспечение порожденных договором ожиданий контрагентов, а не вопросу о справедливости сделки. Приоритет долгосрочных интересов над краткосрочными пронизывал все договорное право эпохи расцвета свободы договора в XIX в.[306]
В договорном праве воцарился правовой формализм. Роль суда сводилась к устранению неоправданных препятствий для совершения частных сделок и обеспечению принудительного исполнения достигнутых соглашений[307]. Поскольку формирование договорных условий являлось прерогативой сторон, суд выполнял пассивную функцию и лишь интерпретировал достигнутые договоренности (как правило, в соответствии с их буквальным значением). В его задачи не входила корректировка условий договора, для того чтобы