всех привилегий. А вообще она просуществовала до 1649 года, когда все ее иностранные агенты были высланы из России.
В середине XVI века экономики европейских стран претерпевали большие изменения, связанные с появлением на континенте огромного количества испанского золота. А в Северной Европе (в первую очередь в Англии) был экономический бум, связанный с производством и торговлей шерстяными тканями. У людей появились деньги, а вместе с ними и желание иметь доступ к товарам категории люкс, привезенных с Востока. Виш-лист богатых был очень прост: меха и специи. Португальские и английские моряки искали доступ к черному перцу, мускатному ореху и гвоздике, чтобы сделать пищу знати немного вкуснее. А русские предприниматели отправлялись в Сибирь за мехом лисы, соболя и куницы, который ценился на вес золота. И это не преувеличение. В 1623 году один сибирский чиновник зафиксировал в официальном протоколе «исчезновение двух шкурок черной лисы, одна за 30 рублей, другая за 80»3. За эти деньги в то время можно было купить 50 акров сибирской земли, дом, пять хороших лошадей, десять коров и двадцать овец, и еще бы осталось на всякие приятные мелочи. При таких ценах вполне понятно, почему Ян Ван Дейк из Нидерландов и Себастьяно дель Пьомбо, его итальянский коллега, с такой любовью расписывали каждый волосок меховых изделий заказчиков портретов. Эти меха стоили больше, чем художники могли заработать за несколько лет.
Именно мех превратил Московию из мелкого княжества на задворках Европы в великую державу4. В 1595 году боярин Борис Годунов, доверенное лицо царя Федора Иоанновича, наделенный правом самостоятельных дипломатических сношений, отправил императору Священной Римской империи Рудольфу II щедрый «бакшиш» за помощь в войне против «ненавистных турок». Подношение свидетельствовало о богатстве Москвы: 337 235 беличьих шкурок, а также 40 360 шкурок соболя, куницы, бобра и волка. Все это добро заняло двадцать комнат пражского дворца. В начале XVII века треть доходов Русского государства приходилась на продажу «мягкого золота». Без сибирских мехов и денег, которые они принесли, невозможно было бы накопление капиталов, позволивших проводить экспансию и расширять границы, и было бы сложно представить, чем бы финансировал свои войны Петр I.
Точно так же, как и испанские конквистадоры в Новом Свете, как и английские пираты на службе Елизаветы I Тюдор, те, кто осваивал бескрайние просторы Сибири, были, по сути, разбойниками, которым покровительствовала Российская корона. Династия купцов Строгановых из города-республики Новгорода (Новгород в свое время активно участвовал в торговых сделках Ганзейского союза, хотя формально и не входил в него; в состав Централизованного русского государства вошел при Иване III, в 1478 году) финансировала первые экспедиции за мехом на Урал и использовала для этого наемников. В апреле 1558 года Иван Грозный выделил Аникею Строганову в безвозмездное пользование пять миллионов акров (1 акр = 40,5 сотки) уральских лесов, превратив тем самым купца в наместника, ответственного за развитие и защиту края5.