напишем кулинарную книгу о тале и строганине… Мы почти подружились, но на сердце было неспокойно – в огромной квартире стояли пустые книжные шкафы. Да и мебели, собственно, не было. На вопрос Марины «где книги и вещи?», Виктор Васильевич заметно покраснел и «отмахнулся»: «Ваша тетя числилась в безродных… когда в Швейцарии умирает русский безродный, кое-что забирает церковь, вещи сжигают во дворе дома, а книги продаю по франку за штуку… я несколько штук купил, увез домой…» У кого Захаров купил книги, какие книги, русских классиков, которых тетя успела перевести и издать на немецкий и французский языки?.. Видя наши с Мариной недовольные лица, Виктор Васильевич посоветовал обратиться в церковь.
В церкви мы познакомились с удивительным интеллигентным попом – Павлом Цветковым. Но не подружились, ибо он запер от нас книгохранилище на огромный висящий замок, а библиотекаршу отправил в отпуск. Я рассказал в письме, как поп скрыл от меня книги моей тете Виктору Васильевичу и это письмо нас полностью рассорило: «Для русского человека, особенно одинокого, церковь в Женеве – это все: и семья, и родные, и друзья…» Я понял, что никогда не напишу с академиком Захаровым кулинарную книгу! Наша переписка оборвалась.
Когда СССР перестал существовать, мой близкий друг, работающий в дипломатическом корпусе, посоветовал мне пойти в МИД и попросить помощи в возвращении содержимого ячейки швейцарского банка – документ у меня был из самого банка (ниже все читатель увидит). Для этого 75% стоимости вещей в ячейке тети я отдавал новой России, а 25% надеялся, что получу сам. Честное слово – главное, что я хотел получить из ячейки тети – рукописи незаконченных переводов тети русских классиков. Захаров проговорился, сказав, что тетя не успела закончить перевод «Вишневого сада» и «Вечеров на хуторе близ Диканьки»… Я сходил со своим другом Пашей Спириным в МИД и написал письмо, которое отдал «официальному лицу». Увы, никакого ответа из нового МИДа я не получил!
Прошло больше четверти века. И вдруг наша приемная с Мариной, дочь, известный психолог, Екатерина Самойлова передает мне электронное письмо из Швейцарии. Началась эпопея, которая к часу 27 минутам 25 октября 2018 года, еще не закончилась. Началась детективная эпопея (если такой жанр Гомер все же изобрел – а, что иначе будет Одиссея, как не детектив эпический?) … Дальше пойдут письма – огромная переписка, на публикацию которой я получил разрешение от своего «мобильного» vis’a’vi. Началось вот с этого письма…
Письма
01. Paulina Wogau писал (а)
Многоуважаемая Екатерина Александровна,
Сначала напишу о деле, по которому я Вас беспокою (точнее, по которому мне хотелось бы побеспокоить Евгения Васильевича Черносвитова), а затем представлюсь. Моё дело касается Евгении Александровны Черносвитовой, тёти Евгения Васильевича Черносвитова, проживавшей в Лозанне, о которой я узнала совершенно случайно где-то в начале октября 2017 года.
О самом Евгении Васильевиче Черносвитове я узнала тоже случайно, в октябре 2009 года, когда,