прекращения обязательств. Поскольку поручительство отнесено законом к способам обеспечения исполнения обязательств, т. е. неисполненных обязательств независимо от срока их возникновения, предоставление поручительства после наступления или истечения срока исполнения основного обязательства, не исполненного должником, не может служить основанием для признания обеспечительной сделки недействительной».
В п. 3 комментируемого постановления содержится тот же вывод, но аргументация отличается большей сдержанностью и апеллированием к принципу «можно все, что не запрещено»[166]: «Заключение договора поручительства после наступления срока исполнения основного обязательства, не исполненного должником, не является основанием для признания такого договора недействительной сделкой, так как закон не содержит запрета на установление обеспечения по просроченному обязательству».
23. Проблема квалификации послесрочного поручительства только на первый взгляд выглядит как догматическая головоломка. Отличия второго подхода от первого в части последствий получения кредитором исполнения от третьего лица могут быть довольно существенны. В случае вступления в долг в качестве солидарного должника это будут последствия, указанные в ст. 325 ГК РФ; в случае вступления в чужой долг в качестве долевого должника – в ст. 321 ГК РФ; если же квалифицировать отношения как поручительство, то после исполнения поручителем обязательства перед кредитором будет иметь место суброгация требования, принадлежащего кредитору, к поручителю. Имеется разница и в длительности сроков предъявления требования к поручителю и к лицу, вступившему в чужой долг.
Правильно ли, игнорируя вполне, быть может, ясную волю сторон, всегда квалифицировать послесрочное поручительство именно как поручительство? На мой взгляд, нет, так как это серьезное и ничем не оправданное ограничение автономии воли участников гражданского оборота. Кстати, нельзя не заметить, что в целом весьма аккуратная формулировка первого предложения п. 3 комментируемого постановления вовсе не исключает (как может показаться) возможность суда квалифицировать такой договор не как поручительство, а как именно вступление в чужой долг (или перевод долга), договору между кредитором и третьим лицом, хотя бы и названному сторонами договором поручительства, но из которого следует, что третье лицо хотело стать именно содолжником в чужом долге (либо принять на себя чужой долг, освободив от него должника).
24. В п. 3 комментируемого постановления обращается внимание на то, что поручительством могут быть обеспечены и такие недоговорные обязательства, срок исполнения которых определяется по правилам п. 2 ст. 314 ГК РФ (деликтные и кондикционные обязательства).
25. Серьезной практической проблемой является крайне высокий стандарт детализации обеспеченного обязательства, который предъявляется судами для того, чтобы договор поручительства считался заключенным. Судебная