На другой день мы прошлись по городку, кое-что купили на рынке, позавтракали в кафе. Потом я с подружками и сестрой отправилась загорать, а мама осталась готовить обед. Но загорать нам не пришлось. К нашему обычному месту – небольшой горке, где была группа сосен – нас не пропустили военные. Мы подумали, что идут учения. Ушли туда, где военных не было, но на лугу комары и мошки быстро нас выжили… Дома нас встретила мама с растерянным лицом и сказала каким-то чужим голосом: «Война… Сейчас по радио выступал Молотов…»
Вскоре мои родные уехали. Некоторое время завод продолжал работать по-прежнему, однако в военных сводках по радио стали часто говорить: «Бои на Кексгольмском направлении», стало известно, что горят на границе с Финляндией города и посёлки. Была встреча с бежавшими оттуда двумя девушками-однокурсницами. Они пришли пешком, неся узелки и… гитару…
Начались воздушные тревоги. Из города уехали женщины и дети, стало пусто и тихо. На заводе оставалось руководство и молодёжь, шла упаковка и вывоз оборудования. Каждый день мужчины с завода уходили в армию и народное ополчение. С группой уходящих у заводских ворот прощались остающиеся. Нам, молодёжи, казалось сначала, что война продлится несколько недель или, в крайнем случае, пару месяцев. Мы были уверены в том, о чём пели в песнях. Вот одна из них.
Мы сильны, берегись, поджигатель войны,
Не забудь, чем кончаются войны.
С нами люди простые из каждой страны,
Мы в грядущее смотрим спокойно.
ПРИПЕВ:
На земле, в небесах и на море
Наш напев и могуч, и суров:
Если завтра война, если завтра в поход,
Будь сегодня к походу готов.
Мы войны не хотим, но себя защитим,
Оборону крепим мы недаром,
И на вражьей земле мы врага разгромим
Малой кровью, могучим ударом10.
Когда дела на заводе закончились, мы – девушки – стали работать на военном аэродроме: копали укрытия для самолётов, делали на них маскировочные сети.
Пролетали вражеские самолёты. Их моторы издавали воющие звуки, резко отличающиеся от ровного рокота наших самолётов. Один раз мне привелось видеть падение горящего вражеского самолёта за лес и услышать взрыв.
Кончились белые ночи. Жаркое лето сменила ранняя осень. Страшно было по ночам в пустом доме, когда две мои подружки уходили на дежурство и мне приходилось оставаться одной на втором этаже, а на первом было двое парнишек младше меня. Зажигать можно было только синие лампочки. Рядом с домом враждебно шумел сосновый лес.
Фронт приблизился настолько, что вечером 10 августа оставшихся заводских работников, живущих теперь в одном, ближайшем к заводу посёлке, обошли директор завода с секретарём парторганизации и начальник отдела кадров. Они велели приготовить минимум самых необходимых вещей и, если нас не вывезут ночью на машинах, получить документы в отделе кадров.
За пару дней до эвакуации нас – группу девушек – привезли копать рвы в окрестностях города. В некотором отдалении от нас с самолёта