говорит, что ничего не поделаешь.
– Твоя мать не согласится.
– Она сейчас плохо себя чувствует. Наверное, из-за того меня забирают. Или наоборот. Отец узнал, что она заболела, и решил меня сплавить, только не хочет признаваться. Поверить не могу, что какой-то семье, которая меня никогда не видела, вдруг загорелось забрать меня назад.
– Правда, ты же совсем не похожа на родителей. В смысле на тех, кого все знают как твоих маму и папу.
Ночью меня осенила одна идея, и утром, перебравшись под ее зонтик, я поделилась ею с Патрицией. Мы обдумали ее до мельчайших деталей и пришли в восторг от нашего плана. После обеда я побежала к ней, даже не спросив разрешения у матери, которая отдыхала у себя в комнате. Она все равно отмахнулась бы: у нее не было сил, и заботило ее совсем другое.
Пат открыла мне дверь, понурив голову и держась за притолоку. Грубо пнула кота, который терся о ее ноги, обвивая их хвостом. Мне расхотелось заходить. Пат взяла меня за руку и потащила в комнату, сказав, что со мной хочет поговорить ее мать. Мы, девчонки, придумали, что завтра после пляжа мы с Пат пойдем к ней, и я спрячусь у нее дома на месяц или два, чтобы за это время мои родители, и те и другие, нашли решение, которое меня устроит. Я позвоню домой – на несколько секунд, как в кино, – успокою их, скажу, что со мной все хорошо, и продиктую свои условия: «Туда я не поеду. Вернусь домой или убегу насовсем куда глаза глядят».
Мама Пат крепко меня обняла, как обычно тепло и неожиданно смущенно. Освободила для меня место на диване и пригласила сесть рядом. Кота она прогнала: сейчас было не до него.
– Мне очень жаль, – произнесла она. – Ты знаешь, как я к тебе привязана. Но это невозможно.
9
– Тебе нравилось там, в городе? – спросил как-то раз Винченцо.
Мы находились в подземном гараже большого здания. У стен беспорядочно валялись кучи корзин без дна, коробки из вспученного от влажности картона, дырявые матрасы, из которых торчали пуки шерсти. В одном углу лежала кукла без головы. Посередине, на свободном пятачке, мы с Адрианой и мальчиками резали помидоры для соуса на зиму – сначала напополам, потом на мелкие кусочки. Я работала медленнее всех.
– Синьорина никогда раньше такого не делала, – кривляясь, тоненьким голоском протянул один из братьев.
Малыш всей пятерней залез в мусорную корзину, что-то схватил и потащил в рот. Матери не было, она за чем-то ушла.
– Ну так что? Почему ты сюда вернулась? – настойчиво расспрашивал Винченцо, тыча в мою сторону пальцем в красном соке.
– Это решала не я. Моя мать сказала, что я выросла и настоящие родители потребовали меня вернуть.
Адриана внимательно слушала, не отрывая от меня взгляда, хотя ей нужно было смотреть на свои руки и нож, которым она резала помидоры.
– Эй, реально, может, вытащите его из помойки? Чего размечтались-то? – воскликнул Серджо, самый злой из братьев. – Эй, ма! – крикнул он, повернувшись к выходу. – Ты правда сама забрала ее обратно? Может,