Там, где водятся ведьмы. Han, sorginak dauden lekuan. Ив Соколофф

коже плясали искры, молодая ведьма жадно поглощала их всем телом, она стояла посреди подвала подняв руки, одетая в жгучие зеленоватые всполохи, и беззвучно смеялась, запрокинув голову. Вскоре свечение стало ослабевать, пока совсем не угасло. Буря за окнами тоже внезапно прекратилась, отсалютовав Катталин на прощанье целой серией ветвистых зеленоватых молний. Девушка от души потянулась и, гибкая как кошка, грациозно поднялась по лестнице. От ее слабости не осталось и следа. По пути назад в спальню она заглянула в залу, где сидели хозяева и гостья, взбудораженные прямым попаданием молнии в дом и эмоционально обсуждавшие это событие.

      – Добрый вечер, дядюшка! Здравствуй, Мари Доминги! Доброго вечера, тетушка Нека́нэ! Я вернулась!

      На мгновение повисла неловкая пауза, затем Оленцеро несколько смущенно сказал, вынув трубку изо рта:

      – Мы так рады, Катталин, но… ты не могла бы немного… одеться?

      Девушка быстро оглядела себя, покраснела до корней волос и метнулась в спасительную темноту коридора.

      Она вернулась в комнату, где Йон продолжал сидеть на кровати, завороженно глядя в темное окно. Гроза прошла, но с деревьев звучно капало, в просвете между поредевшими тучами показалась полная луна. Катталин подошла к молодому человеку, размотала повязки на обеих руках и нежно положила ладони ему на виски. Она прикрыла веки и что-то чуть слышно зашептала. Йон закрыл глаза. Руки девушки засветились мягким зеленоватым светом. Катталин нагнулась, поцеловала его в губы и слегка толкнула на подушки. Он послушно упал назад, так и не проснувшись. На минуту в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь звуками капающей с веток воды за разбитым окном. Внезапно Йон открыл глаза и сел.