довольно высока степень межличностного недоверия:
– людям, с которыми вы встречаетесь первый раз (не очень доверяю + совсем не доверяю = 60 %),
– людям другой религии – 35 %,
– людям другой национальности – 34 %,
– работодателю (администрации) – 34 %,
– соотечественникам – 20 %,
– соседям – 21 %,
– коллегам – 15 %,
– Бог – 13 %.
На основе данных табл. 1.4 можно составить следующий рейтинг институционального безверия у опрошенных жителей Красноярского края (трудно сказать точно + не знаю):
– Законодательное Собрание – 38 %,
– профсоюз – 36 %,
– правительство региона – 35 %,
– церковь и духовенство – 35 %,
– Госдума России – 34 %,
– прокуратура – 33 %,
– армия – 32 %,
– губернатор – 32 %,
– Правительство России – 32 %;
– суд – 30 %,
– муниципальные и местные органы самоуправления – 30 %,
– Президент России – 28 %
– политические партии – 29 %, – СМИ – 27 %, – полиция (милиция) – 25 %.
А теперь обратимся к рейтингу межличностного безверия:
– люди другой религии – 54 %,
– люди другой национальности – 53 %,
– соотечественники – 47 %,
– соседи – 38 %,
– работодатель – 34 %,
– Бог – 34%,
– люди, с которыми Вы встречаетесь в первый раз – 34 %
– люди, с которыми Вы лично знакомы – 31 %,
– коллеги – 26 %,
– я сам – 7 %,
– семья и родственники – 5 %.
Таким образом, выявлена высокая степень межличностного доверия респондентов лишь своему ближайшему социальному окружению, институциональное доверие в целом низко. Высоко также институциональное и частично (по отношению к «чужим») межличностное недоверие. Достаточно высока степень как институционального, так и межличностного безверия. Тем самым региональный социум как бы распадается на ряд своеобразных «кланов», состоящих в первую очередь из членов семьи и близких родственников, во вторую – из личных знакомых и некоторых коллег по работе. Подобные «кланы» (или кластеры), а также система и иерархия отношений между ними и составляют основу социальной структуры региона. Существование подобной социальной структуры говорит зачастую о дофеодальных, квазиродовых тенденциях в социальных отношениях. Именно принадлежность к подобному кластеру и выступает своеобразным социальным лифтом; более того, как отмечают многие исследователи, для России характерна специфика вертикальных социальных перемещений индивидов именно в составе подобного рода кланов. Отсюда вытекает целый ряд социальных девиаций, прежде всего непотизм, коррупция, а также малоэффективное функционирование социальной системы в целом.
Для формирования и реализации социального капитала подобная система социальных отношений создаёт немалые трудности. Во–первых, среда формирования социального капитала во многом ограничивается рамками кластера, в который включён индивид. Во– вторых, реализация уже накопленного индивидом социального капитала также может быть затруднена вне пределов данного кластера наличием к нему