не прятаться, я все видел, – сурово заявил он. – А знаешь, ты, когда плачешь, становишься чудовищной уродиной. Страшнее Бабы-яги.
Женская психология не подкачала, Робин еле успел перехватить руку, спасаясь от пощечины, и, глядя на разъяренную фурию, рассмеялся:
– О женщины, как легко вами управлять. По какому поводу рыдаем?
– Спрашиваешь! Я… До меня только сейчас все дошло. Как же я перепугалась!
– Ничего страшного, все боятся. А ты молодец, не растерялась, хорошо стреляла. Так что можешь рыдать спокойно, это нормальная реакция на стресс, пошел откат. А слезы к тому же хорошо очищают организм.
Сквозь слезы показалась лукавая улыбка:
– А что там кто-то говорил по поводу Бабы-яги?
– Небольшое преувеличение, – усмехнулся Робин. – Как тебя еще расшевелить? Да ты посмотри на сына Кавказских гор. Настоящий джентльмен!
Ахмед торжественной походкой приближался к Елене, умывавшейся у ручья. Став над ней, он протянул букет цветов и что-то сказал. Та подняла голову, коротко ответила. Джигит равнодушно отбросил букет, что-то достал из кармана, деловито осмотрел, недовольно покачал головой. Огляделся и, узрев Робина, поспешил к нему:
– Робин, у тибя есть сто долларов? Я отдам.
– Да зачем же тебе деньги?
Покосившись в сторону Аниты, Ахмед стеснительно произнес:
– Давай отойдем, а? Я тибе скажу, но тиха, понял?
– Красавица, закрой уши. Давай, говори.
– Она мине сказала: двести долларов.
– Что?
– Вах! Она сказать: двести долларов! Ты понял, да? А у миня только сто, рублями. Но она брать по курсу, я так думать.
Робин захохотал, не выдержав, прыснула златовласка. Взглянув на нее с осуждением, Ахмед обвинил:
– Вах, красавица, нильзя падслушивать.
– Ахмед, Ахмед! – Робин покачал головой. – Ну сам подумай, зачем ей здесь деньги? Она просто пошутила.
Гигант глянул на Робина мудрым взором, полным снисходительного превосходства, и заявил:
– Робин, ти плохо знать женьщин. Им всигда дэньги нада. Всигда! Ти понял?
– Прости нас, сын самой большой звезды. Мы оказались слабы. – Сабир, младший азат деревни, извивался в пыли деревенской площади, лобызая сапоги высокого человека в просторном черном одеянии, расшитом огромным количеством черепов бласов.
– Где старший азат? – брезгливо спросил хозяин сапог.
– Он мертв, – всхлипнул Сабир, – цохваны убили его.
– Как это случилось?
– О владыка Глаз Мира, мне страшно говорить! Вели убить меня, язык мой больше не может мне служить.
Пнув азата ногой, жрец прошипел:
– Я, Зардрак акх Даутор, атон всех атонов Заоблачного храма, приказываю тебе и твоему гнилому языку: ты скажешь все! Что случилось после того, как вы отправились в погоню за странным существом, похожим на женщину?
– Великий, случилась большая беда. Мы видели много чужих следов, но не боялись, с нами ведь шли нуры. Но голоногая женщина оказалась цохваном, она завела нас в ловушку. Мне страшно это вспоминать, я видел то,