советское время, она была б в комсомоле,
но время сейчас другое… Она – никто…
Припев:…
Задёрнуты шторы для дома напротив.
На светлых обоях всегда полумрак.
Она пыталась быть против.
Но кто её спросит!? (неск. раз)
Она хваталась за штору, а дальше – никак…
…
Но каждый вечер Она оживала в контакте,
Она искала своих на этой спутанной карте
среди друзей и знакомых или знакомых едва…
И, вроде бы, находила, и не стеснялась вопросов,
но всех пугала её вооружённая проза,
и диалог превращался в пустое, как правило, в два…
А перед сном за окном – то драконы, то птицы,
Она не знала сама, а почему ей не спится,
и с кем ей жить, и с кем биться, когда становилось темно.
И для чего-то опять сердце жгло и болело,
Она привыкла, Она ни о чем не жалела
и, просыпаясь, глядела в зашторенное окно.
Припев:
Задёрнуты шторы для дома напротив.
На светлых обоях опять полумрак.
Она хотела быть против.
Но кто её спросит!? (несколько раз)
Обычная штора – какой-то пустяк…
Другу
На лунную дорожку посмотри —
игривая, таинственно манящая!
Закрой глаза. Подумай и замри:
всё это – ни на миг не настоящее.
Всё – света отражение у ног —
протянешь руку, тьма охватит холодом,
всего лишь блеск, молчание, песок,
пустыня, фаршированная голодом.
Ты выдумал, твой идеал – мираж.
Глубины глаз, певучей речи патока
на самом деле – маска, макияж,
банально нанесенный перед завтраком.
И даже фраза «крашусь для себя» —
такая ложь (но сказанная искренно),
что умиляешься, всё более любя,
вот этим – ежедневным и …бессмысленным?
Ну нафиг! Не проникнись в этот бред!
Ни в дюйм, что произносят эти ротики.
Ведь если каждый их судить ответ,
то половина мира – идиотики!
Мой милый друг, прекрасна красота,
за ней воображаем что-то тайное.
Закрой глаза. Ты видишь – пустота?
Обычная, печальная, зеркальная.
И ничего-то сказочного нет —
не возноси, затопит чувства паводок!
Луна – Луной, а это – просто свет,
из облаков упавший криво на воду.
Поеду ввечеру к лесу,
машину оставлю с краю,
пройду там для интересу,
потом до утра летаю.
Особенно в дождь люблю я
на разных ступенях ветра,
в холмах облаков рисуя
крылом завитушки фетра.
Закашлюсь туманом – в радость
(рябит он стекольной свилью).
Как странно, должно быть, падать,
когда не имеешь крыльев?!
Я