взяться там похоронной команде было не за что. Сплошной фарш, как в американской тушенке. Но я сам еще таких страстей не видел, хотя на фронте почитай что с самого начала, с августа сорок первого. Но слушать об этом было приятно. Не только же их «мессерам» в прошлом годе было расстреливать наших беженцев – стариков, баб и ребятишек. Отлились германским кошкам наши мышиные слезки.
Ранило меня под Москвою еще в январе; тяжело ранило, думал, не оклемаюсь, но обошлось. Бомба под задний мост попала, «газон» мой, говорят, как перышко по воздуху летел. Как я тогда жив остался, знает лишь Бог. Контузия тяжелейшая, руки-ноги переломанные, да мелких ранений не счесть. Провалялся в госпитале полгода. Три месяца пластом лежал, еще два с палочкой да по стеночке ходил, потом, уже летом, отправили в санаторий на Байкал. Получил я отпуск по ранению и поехал в родимую деревню.
Пока я лечился и мотался туда-сюда, оказалось, что еще в январе за героизм под немецкими бомбежками во время наступления под Москвой наградили меня орденом «Красного Знамени». Вышло так, что «награда нашла героя». Вот за этот орден меня и взяли в ОСНАЗ, точнее, в автотранспортный батальон 2-го особого мехкорпуса, водителем на «студебеккер».
Тогда, в январе, когда меня ранило, была одна война, тяжелая и кровавая. Каждый из нас делал то, что должно, потому что иначе было никак. Сейчас, в сентябре, когда наш корпус с переформирования снова перебросили на фронт, я вижу, что дела тут идут совсем по-другому, как будто я попал на другую войну. Конечно, пока я валялся по госпиталям, то читал газеты и слушал радио, а потому знал, что мы побеждаем. Но радио или газеты – это одно, а чувствовать это своей шкурой – совсем другое. Сколько шоферских жизней сберегли те самые «Шилки», сколько машин остались целыми, сколько грузов доехало до места, а не сгорело на обочине… Теперь уже не мы должны бояться немца, а немец нас. И если он будет плохо бояться, то с ним будет то же самое, что с теми двумя «мессерами». Так, глядишь, долго ли коротко ли, но и в Берлин мы придем (как и поется в той песне), возьмем кое-кого за причиндалы, намотаем на тяжелый шоферский кулак и поспрашиваем с пристрастием – почто эти гадины устроили нам внезапное нападение без объявления войны. Теперь пусть извиняют, если что, мы таких шуток не понимаем. Как говорят тут, в ОСНАЗе: «Глаз на дупу натянем и моргать заставим»…
30 сентября 1942 года. Вечер. Гомельская область, Мозырский район. Лесной массив в 20 км юго-западнее Мозыря. Временная база Сумской рейдовой бригады ОСНАЗ.
С середины мая по конец августа Сумское рейдовое партизанское соединение под командованием Ковпака находилось в непрерывном движении, двигаясь по Левобережной, а потом и Правобережной Украине, да с такой резвостью, что немецкие оккупанты и их пособники никак не могли поймать дерзких «ковпаков». Карательные отряды, сформированные из смеси немцев и местных коллаборационистов, обычно запаздывали на два-три дня, а партизаны шли дальше, оставляя за собой взорванные мосты и водокачки, спиленные телеграфные и телефонные столбы, повешенных на осинах