чтобы поприветствовать гостей.
Акакий интеллигентно выразился.
Стали выгружаться. Пока выгружались, одну-единственную чистую банку с водой тут же разбили о камни и, недолго думая, просыпали рис.
Нудисты заняли всю ровную поверхность, а у подножья горы организовали уборную. Незанятыми оказались лишь огромные наваленные друг на друга камни. Сидеть на них можно было с горем пополам. Но не в уборной же селиться.
Оказалось, что и есть нечего. Несколько смельчаков пошли нырять за мидиями. Кто-то настроил горелку, чтоб приготовить на ней остатки риса. Масло растаяло и потекло. Вскоре мидии были извлечены на берег. И Марфуня с Тосей принялись их обрабатывать.
– Это что это у них, кишки? – поинтересовалась Марфуня.
– Да, как же им без кишок? – согласился друг Акакия, хозяин фрунзенской квартиры.
– Так это живые организмы! – засуетилась Марфуня. – Я это есть не буду!
И не пошутила ведь – предпочла остаться голодной.
Солнце жгло нещадно. Пить грязную воду из грязной тары было неприятно. Но пить соленую воду… Соленую воду, в которой торчишь часами, спасаясь от жары… Невыносимо!!! Невыносимо прыгать по раскаленным валунам… Невыносимо есть рис с кишками… Зато ночью валуны быстро остыли и стали невыносимо холодными. А как спать на них? Голова на одном валуне, тело на другом, ноги на третьем. И все валуны – черте как навалены. Сеньки выделили Марфуне спальный мешок. Тося с Кланькой спали под открытым небом на своем волшебном полотенце. Акакий сжалился и накрыл их курткой, которая, конечно, оказалась слишком мала для двоих.
Проснулись с первыми лучами. Голод атаковал. Есть, разумеется, было нечего. Оставалось вернуться домой. Или хотя бы во Фрунзенск. Мужик на лодке не приплыл забирать их, хотя, по словам Акакия, божился и клялся. Единственным выходом в цивилизацию оставалась горная тропа.
– Надо бежать и не останавливаться. Все время вверх. Остановка – смерть, – сказал Акакий и обвел присутствующих своими правдивыми глазами.
И все ведь побежали. Среди путешественников нашлись и гипертоники, и астматики. Но поблажек в покорении горы никто не получил.
– Вперед! – скомандовал Акакий. – Главное – не смотреть вниз.
Акакий поддержал их дух несколькими историями о сорвавшихся и безвременно ушедших. Так что подъем шел хорошо.
При спуске Кланька не выдержала и полетела кубарем с горы. Видимо, это падение дивным образом повлияло на ее образ мыслей – она решила оставить у себя вечную память о Фрунзенске.
– Как вы думаете, не сделать ли мне татуировку? – спросила она у Тоси с Марфуней.
Они испугались, но перечить не стали.
В роли кольщика выступил друг Акакия. Помогали ему две местные девчонки. У одной на руке были выбиты кривые красные буквы.
– Что это? – спросила Кланька.
– Да, это мы пьяные были, не совсем ровно вышло, – просипела одна.
Чужой негативный опыт Кланькиного пыла не охладил.
– Это Маша с Дашей, ты