части неприятные. В частности, тот, что бежать и в самом деле необходимо, причём быстро. До лисы наконец дошло, что лучшим способом решения проблемы для работодателей была бы ликвидация всех, кто хоть что-нибудь знает. И что она, перестав подавать сигналы спокойствия, тем самым подставилась. Правда, непонятно, почему в таком случае её не убрали до сих пор. Хотя, с другой стороны – неизвестно, какими возможностями обладают работодатели в этом смысле: может, руки коротки. Но, в любом случае, испытывать судьбу слишком долго не стоит. В конце концов, Нефритовое Сокровище может сменить милость на гнев, ну или предпочесть долг чувству.
Всё, решила она, надо бежать. Сегодня же. Вечером или ночью. И будь что будет. В конце концов, всё, что ей нужно – деньги и лекарства.
Джузеппе нёс пошлую ахинею. Слушать это было невыносимо. Лиса допила куриный сок и попрощалась. Но Сизый Нос был навязчив и увязался за ней, продолжая трепаться. То, что собеседница молчит, его нисколько не смущало. Похоже, его пробило на словоизвержение.
Лиса искоса смотрела на сизое хрюсло и вспоминала историю своего, так сказать, падения.
Джузеппе она знала года два с небольшим. Пожилой медведь перевёлся в Институт из военного госпиталя. Это и было причиной знакомства: тогда она хотела вырезать себе матку и яичники хирургическим способом, без ребилдинга, а у Сизого Носа имелся полевой опыт полостных операций. Джузеппе, узнав о том, почему ей это понадобилось, тут же сказал, что в её случае шансов на успех практически никаких: организм, находящийся в состоянии непрерывной саморегенерации, просто вернёт всё назад, и это будет стоить ей немалых мучений. В качестве проверки он посоветовал ей купировать хвост. Алиса сходила в салон и избавилась от пушистого украшения. Хвост отрос за месяц, и этот месяц лиса прожила на таблетках и местной анестезии. После этого она поняла, что чувствовали несчастные подопытные доктора Моро – а к Джузеппе прониклась чем-то вроде благодарности. Тот это почувствовал и начал обращаться к ней с просьбами обо всяких любезностях – в основном, конечно, по мелочам. Алиса это понимала, но не особо сопротивлялась, памятуя, что Сизый Нос отнёсся к ней по-доброму.
То, что Сизый – наркоман, она поняла довольно быстро, но её это не шокировало. Это даже как-то вписывалось в образ ветерана, не вполне вернувшегося к мирной жизни. Забеспокоилась она, когда заподозрила, что он колется не чем-нибудь, а именно айсом, а свои анализы подтасовывает. Алиса сделала тест самостоятельно и убедилась, что её предположения верны. И не нашла лучшего выхода, нежели вызвать Сизого на откровенный разговор. Который закончился совсем не так, как она предполагала.
В тот вечер Джузеппе тоже вмазался. Не капитально, чисто для настроения, но всё-таки. Поэтому когда Алиса, смущённая и решительная, выложила ему всю правду, он даже не обделался, что при сильном волнении с ним случалось регулярно. Вместо этого он рассказал парочку фронтовых историй, посетовал на несостоявшуюся карьеру военврача и связанное с этим застревание в статусе человекообразного,