так, чтоб адом для других не стать? – «Когда тебя оценивают лица…»
Киевская моральна в принципе, она не порочит истину словесной видимостью и, старательно возбуждаемая «лилипутами на сцене власти» мелочная любознательность, украшенная искусством красноречия, для нее представляется миром тела, лишенного головы. В жизни подобран пример этой неказистой апологетики: так, Фалес Милетский, который, осматривая небо и блуждая по нему глазами, с позором упал в яму. Проходящий недалеко египтянин его осмеял, сказав: «Ты на земле-то ничего не видишь, куда тебе смотреть на небо?»
Ее стихи – идеал для чтения, глубокие и сильные, умные и добрые, нежные и ласковые, все мысли и чувства, как на подбор, удивительны, неповторимы, при всем разнообразии отлиты в единую форму – самого автора О. Киевской. Талант Киевской упрямо не поддается хрестоматийному приглаживанию:
…Отрекусь легко от мирских забот,
Будет время боль тихо скрадывать.
Стану жить я тем, что мне Бог пошлет,
И стихи, как храм, с верой складывать. – «Милостыня»
Это как раз та поэзия, которой хочется восхищаться, которая делает нас лучше, как будто душа прикоснулась к нежности. Прелестные композиции, стилистическое единство изложения пробуждают сильные вибрации жить и понимать прекрасное, все очень душевно. Получаешь, как глоток жизни. Любуешься как морем фиалок. Перефразируя П. А. Вяземского: «И слог ее, уступчивый и гибкий, …, все измененья брал».
Ее стихи это лучшее лекарство для души, сердца. В них нет яда и желчи. В них говорит сама любовь, которая живёт в нас!!! Об этом когда-то писал Лермонтов: «Удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми: все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какою была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять».
Искусство во имя добра против зла. Против Крона, пожирающего своих детей – есть философски-этическое определение творчества Киевской в широком смысле. Нежелание быть такой, как все. Ее культурный вирус уникален, заразен и абсолютно неизлечим. С томиками стихов Киевской уже не расстанешься! В древности звучало так: «Подай учителя!»:
Когда на сердце страстный непокой,
Когда оно быстрей желает биться,
И я – готова нежною строкой
Сонета славить жёсткие границы…
…Пред формою стиха склоняясь ниц,
Уздой размера усмиряю чувства,
А сердце не желает знать границ
И быть слепым заложником искусства… —
«Когда на сердце страстный непокой…»
Нередко нечто трудно выразимое, с неявно присутствующим ключом к разгадке, поэтесса объясняет обычными словами, близкими к библейскому выражению: «Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий наверху горы. И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в мире».
Из Евангелия