к ним добирались на лодках – туда и обратно на вёслах. Ширина реки в месте переправы была около километра. На покосе жили в шалашах, ставя их подальше от берега. Весь левый берег Оби был сплошным ковром из покосов и рощиц, в которых росли разнообразные ягоды. Там, где было ровно, между ними ходила конная косилка. Места вокруг деревьев и неудобья косили вручную. Косцами были и дети, и взрослые. Убранное сено сушили в стогах, отвозя его верхом на лошади. Зимой, когда Обь замерзала, сено по льду перевозили на ферму.
В шалашах было огромное количество комаров. Это было что-то жуткое. Работали и спали всю неделю в одной и той же одежде. Еда была такой, что иногда трудно было её есть. Иногда это были галушки из чёрной муки, которые варили в воде. Иногда мы брали из дома свежие огурцы и хлеб. Это бралось на неделю. Вечером выкуривали комаров из шалашей, потом затыкали отверстия сеном и так спали. Умывались утром в мелких озёрах, которых было великое множество вокруг. Это были остатки старицы – старого русла Оби. Оттуда же пили и воду. Она была чистая, но на вкус отличалась не в лучшую сторону. Но что было, тем и обходились.
Обратно нужно было плыть на лодке до деревенской пристани. К пристани Нижнего Сузуна приходили даже пароходы, так как река была очень широкой и полноводной. Чтобы попасть на пристань, мы должны были плыть против течения. Лодку перегоняли вдоль берега вверх с километр. Там мы садились в неё и течение во время движения сносило нашу лодку прямо к пристани.
На полевых работах в то время обеденный перерыв длился два часа. Зато работали от зари до зари. Во время обеда было очень жарко и люди засыпали где попало. К счастью, днём было меньше комаров и спалось легче. Все вповалку: парни, девки – в одних шалашах.
На воскресенье всех отпускали домой – помыться, переодеться собрать какие-то продукты на новую неделю.
Всё было бы хорошо, если бы не такая широкая река. Однажды, ранней весной, Меди с обозом поехала по льду через Обь за сеном. В то время я уже покинула колхоз, а Меди осталась работать там – ей было тогда лет 17. На льду уже появились первые весенние лужи, и он начинал потрескивать. Обозные сани были запряжены коровами и всем было очень страшно. Когда Меди вернулась домой, её частично парализовало от страха. Врач в деревне отсутствовал, как и лекарства. Вместо врача была медсестра – сосланная за что-то полячка, которая лечила всех по мере своего разумения. Лишь благодаря своему умению она и смогла выходить мою младшую сестру Меди – какими-то процедурами и теплом вместо лекарств.
Одно время я пасла телят. Это, в общем то, приятное занятие, если не вставать в пять утра, а то и раньше. Днём в жару телята не выдерживали – было очень много овода. Только услышат жужжание – сразу хвост трубой и домой! Пасти было сложно, потому что телят было много, а некоторые были совсем маленькие. Малыши спали, а большие норовили на поля. Поля были вспаханы так, что между ними оставались колки – берёзовые рощи и кустарники с разными ягодами. Нужно было беречь посевы от телят и гнать их в эти колки.
У меня