когда я отвечала у доски, с парт мне кричали: «Заткнись, никому не важно, что ты говоришь! Ты никому не нужна! Тебя даже родители бросили!».
Мне в сумку наливали воду (Юлу приходилось оплачивать школе покупку новых учебников). Подкидывали записки, в которых снова делали акцент на то, что я ненормальная, поэтому сирота. Мое терпение кончилось в конце четвертого класса. Тогда я и подралась с одной девчонкой, что постоянно упоминала цвет моих волос и отсутствие родителей.
Я вцепилась ей в волосы и начала драть. Конечно, она пыталась защищаться, вырываться и звала на помощь. Сбежались другие ученики школы, учителя взмахивали руками и кричали «Девочки! Девочки! Прекратите! Остановитесь!». Школьники постарше снимали происходящее на телефоны. А я не останавливалась, пусть все знают, что я могу постоять за себя. Я схватила ее сумку и ударила ее по лицу. У той моментально хлынула кровь, пачкая школьную форму и пол коридора (я разбила ей нос). В ту секунду, когда я отбросила ее ранец, за предплечье меня схватила уверенная широкая рука. Я испуганно подняла взгляд. Надо мной стоял директор школы Андрей Петрович.
«Это что такое!? Хлоя Вэйд! Ты решила отправиться в школу для трудных детей?» – его голос был груб, холоден, и он пугал меня.
«Нет» – робко ответила я, а потом, собравшись сил, словно решив выплеснуть всю оставшуюся злость, продолжила. – «Это ее нужно в школу для сложных детей! Она издевается надо мной!»
«Хлоя, насколько я вижу, драку ты начала!» – он не отступал.
«Я защищалась!» – обиженно прикрикнула я, чувствуя, как эмоции внутри уже желали вырваться слезами, но я сдерживала их. Нужно было оставаться сильной.
«Драка – это не вариант! Ты могла рассказать, что тебя беспокоит учителям!» – голос директора стал мягче.
Тут я все же не выдержала, и одна слеза все же сорвалась с моей ресницы:
«А что, учителя сами не видят, как надо мной издеваются? Они хоть что-то видят?» – я говорила тихо.
Директор отпустил меня. На этом все закончилось. Аллу отвели в медпункт, дали ваты, и она потом направилась на уроки. Директор меня больше ни о чем не спрашивал, позже он вызвал в школу Юла. Блондин, узнав всю ситуацию, все же впервые в наших жизнях решил поговорить со мной по душам. Он забрал меня после уроков, купил мороженое, и посадил на скамейку возле нашего дома.
«Хлоя» – начал он, присев рядом. – «Я не буду ругаться. Ты сделала правильно, пусть каплю перегнула палку»
«Правильно?» – я не верила, что Юл одобряет мой поступок. – «Я подралась!»
«Я знаю. И мне кажется, если бы ты этого не сделала, все было бы хуже, чем есть сейчас».
«Но…» – я подтолкнула его.
«Но больше так не делай» – он усмехнулся.
Я улыбнулась ему в ответ, поглощая пломбир.
В пятом классе тоже были проблемы, но я плохо их помню. Проблемы, что не отпускали меня на протяжении трех лет, начались в седьмом классе. Девочки начали встречаться с мальчиками. Наш класс это почему-то обходило