равно как и жителей приграничной Руси, прекрасно владела обоими языками. Ингвар не знал тюркского, на котором изьяснялась вся Великая Степь, протянувшаяся от угорских степей до самого Жёлтого моря у границ Китая, но им вполне владела едва ли не половина его дружины. Прежде чем ответить, половец сделал попытку подняться на ноги, но она тут же была пресечена теми же княжескими отроками.
– Звать меня Кубар, старший коша Тугоркановской орды – на русском, совсем без акцента ответил он, стараясь придать ослабевшему голосу больше твёрдости – Я не знатен и к ханскому роду отношения не имею, так что выкупа за меня, князь, не жди.
– Что привело вас, разбойников, в земли Святой Руси?! – громко, чтобы слышно было всем столпившимся воинам, вопросил князь.
Кубар ответил не сразу. Некоторое время он размышлял, стоит ли вообще отвечать на вопросы, и без того известные всем присутствующим, но всё же произнёс:
– Известно что: нажива в лихом набеге, удаль молодецкая да удача воинская!
По плотным рядам русичей пронёсся недовольный шум, но сразу стих при словах князя:
– На кол всех!
Услышав команду, один из удерживающих половца отроков подтолкнул другого, и тот помчался в сторону в поисках подходящего ствола. Озвучив своё решение, Ингвар рассчитывал на безоговорочное одобрение своей дружины, но с удивлением отметил, что она придерживается другого мнения. Воины, от простого ратника до старшего дружинника, молчали, потупив хмурые дица.
– Негоже так, княже. – тихо промолвил подошедший воевода – Не приличествует так с воинами.
– Тогда как?! – воскликнул князь, обращаясь ко всей дружине – Как с ними поступить?
– На кол, может, и не за что, но голову долой! – крикнул кто-то из-за спин.
– Добро тебе полоном разбрасываться! – не согласился с ним другой – Щедротам княжеским, чай, рад, ведь о деньге голова не болит!
– Что рядить, всех мечу предать, и вся недолга! – послышался третий голос.
– Почто традиции менять? – выкрикнул кто-то – В Корсунь их, караимам на продажу!
Мнения разделились и вспыхнул спор, к которому внимательно прислушивались с десяток половцев, собранных вырьевцами на поле боя. Они, получив лёгкие ранения, уцелели, и теперь гадали, к лучшему ли такой поворот судьбы. Среди поднявшейся разноголосицы трудно стало разобрать отдельные фразы, и воевода не выдержал. Он уже взобрался в седло и, подняв руку, громко крикнул:
– Всем молчать!
Вышата дождался, когда восстановится тишина, и продолжил:
– Князь не всех вас слушать хочет, оглоеды! Говорить только старшей дружине!
Он остановил взгляд на командире первой сотни.
– Говори, Ратай.
Сотник снял шлем, вытер густой пот с высокого лба, и лишь тогда произнёс:
– Чего тут рядить? Продать их всех, как водится, вон уж и караимы тавридские, по слухам, в Киеве ждут! Словно чуют набеги эти.