Юрий Щербаков

Ушкуйники Дмитрия Донского. Спецназ Древней Руси


Скачать книгу

княжью горницу повольники вошли безо всякой робости, будто и не в диковину им гостями быть у Великого Князя Владимирского. А и без оглашения спознал бы их Дмитрий. Нет в лицах новгородских холопской егозливости али страха прогневать чем государя московского. Пото и не охапили еще Новгорода чужие руки, что паче смерти не любят вечевики спины гнуть в поклонах. А и поклонятся – так с гордым достоинством, как нынче. Ты, мол, князь, а и мы не грязь!

      Дмитрий махнул рукой, перемолчал, пока новгородцы не посадились на лавки.

      – Почто на службу мою идти похотели?

      Ушкуйники переглянулись удоволенно – прям князь.

      – Немочна душе стала тягость татарская, – отмолвил за всех Горский. – Мыслим, ты лишь, княже, неволю ту порушить мочен. Пото и пришли.

      Горазд был Дмитрий правду и лжу на лицах человеческих читать. Великой той науке учил его сызмальства владыко Алексий. Люб князю атаман ватажный – и статью, и лицом открытым, и паче всего нелукавым речением.

      – Рано еще нам с татаровями ратиться. Ан в крепких сторожах сшибки с нехристями ежедень. Тамо и утолите гнев свой. А за рязанский полон спасибо, братие. Получите за то опосля по гривне серебряной. От князя – от Ольга награды не больно дождешься!

      Дмитрий усмехнулся невесело.

      – Дозволь, княже, слово молвить, – встал с лавки Федосий Лапоть. Боброк посунулся ко князю:

      – То самострельщик знатный. Десяток татаровей зараз истребил!

      Дмитрий кивнул.

      – Ты, княже, Ольга рязанского помянул. Дозволь и мне помянуть. Рязанци же люди сурови, сверепы, высокоумни, горди, чаятелни, вознесшеся умом и возгордешеся величием, и помыслиша в высокоумии своем палоумныя и бездумныа людища, аки чюдища…

      – Ты летопись сию ведаешь? – удивленно вопросил Дмитрий.

      – Ведаю, княже. Токмо мню, инако надобно ту сечу описывати. Сильнейшим бысть над сильным, мудрейшим бысть над мудрым – в том с древних времен доблесть и слава княжеская! Егда б не начертано было о храбрости воев хазарских, откуда спознали б мы о величии Святослава киевского? Такоже и твоя победа над войском рязанским выше б стала! Велика ли честь поразить ворогов, ежели они падоша мертвыя, аки снопы, и, аки свиньи, заклани быша?

      Дмитрий, нахмурившись, задумался. Злая сеча случилась три лета назад под Скорнищевом. Люто бились рязанцы, а москвичи того лютее! Сколь русской крови из‑за той Лопасни пролилось. Дмитрий горько вздохнул, глаза поднял на повольника.

      – Так ты самострелом али пером служить Москве станешь?

      – Одно другому не помеха. Что на рати спытаю, то и запишу. Верю, доведется деснице моей начертать слова о великой победе воинства твоего, княже, над нечистью татарской!

      Дмитрий порывисто встал. Поднялись с лавок и новгородцы.

      – Ну, коли так, – голос князя взволнованно дрогнул, – послужите делу русскому!

      – А ты постой, молодец, – окликнул он Горского, вслед за товарищами выходящего из гридни.

      Глава 4

      С