Русских из лесов, положить конец двухдневному кровопролитию и, приблизясь к Витебску, осмотреть позицию, занимаемую Русской армией. Храбрость войск и личное бесстрашие Коновницына не могли удержать нападающих. С восклицаниями «Да здравствует Император!» отвсюду подвигались они вперед и даже захватили три орудия наших, которые, однако же, были возвращены штыками Черниговского пехотного полка. Коновницын, имея позади себя узкий лесной дефиле, отправил назад часть артиллерии и начал отступать. На дороге встретил он посланные к нему на подкрепление корпус Уварова и 1-ю гренадерскую дивизию, которую вел Тучков, и, как старший, он принял команду. Наполеон не прежде вечера мог овладеть всем лесом, где еще несколько времени продолжался огонь, и, сбив Коновницына, не приобрел никаких трофеев, кроме поля сражения. К ночи бывшая в деле 3-я пехотная дивизия и войска, посланные ей в помощь, отступили к Витебску; авангард армии поручен Графу Палену. Наполеон велел раскинуть для себя палатку на возвышении по левую сторону от дороги, вблизи Куковячи.
Все предвещало сражение, предмет желания Наполеона, надеявшегося, по обыкновению своему, одним ударом решить участь войны. Привыкнув к победам, за коими непосредственно следовал мир, на условиях, какие предписывать ему было угодно, быв долгое время самовластителем на полях битвы, он не находил еще себе достойного соперника и потому справедливо ласкал себя уверенностью сокрушить Русских, тем легче, что превосходил нас силами. Его армия разделяла с своим повелителем желание сразиться, думая, что битва, в успехе коей она не сомневалась, положит конец войне. Русские не меньше пришлецов, наводнивших наше Отечество, жаждали боя.
С рассветом 15 Июля Французы тронулись от Куковячи к Витебску, и в 4-м часу утра завязалась перестрелка в авангарде Графа Палена. Лейб-казаки первые ходили несколько раз в атаку. В одной из них отборные Донцы налетели на батарею, возле которой стоял Наполеон, и в конвое его произвели тревогу, что остановило неприятелей на некоторое время. Потом Французы пошли опять вперед. Граф Пален, сражаясь, отступал к берегам Лучесы в виду армии, которая стояла на возвышениях и только что не рукоплескала его искусным движениям. Наш авангард в глазах Наполеона маневрировал «с неожиданным, – как говорил Барклай-де-Толли, – успехом». Граф Пален был уже от армии верстах в пяти и на крепкой позиции выдерживал сильный натиск, между тем как вдали, против оконечности нашего левого крыла, сгущались черные линии Французских колонн, коим Наполеон давал лично направления, где кому стать, для предполагаемого на следующий день общего нападения. Сражение казалось несомненным, когда вдруг, неожиданно, приехал от Князя Багратиона Адъютант его, Князь Меншиков, с известиями, изменившими положение дел. Князь Багратион уведомлял, что Даву прежде его занял Могилев и что покушения 2-й армии пробиться в этот город были тщетны, почему, для соединения с 1-й армией, взял он направление правее и намеревался следовать в Смоленск чрез