Русский Зорро, или Подлинная история благородного разбойника Владимира Дубровского
ошибся домом… Покорнейше прошу принять мои самые искренние извинения, госпожа баронесса.
Он растягивал губы улыбкою, а сам думал: «Вот проклятье! Эк меня угораздило-то…» Перед ним сидела Жюльетта фон Крюденер, известная в столице благодаря близости к загадочной графине де Гаше. Владимир ещё учился в Кадетском корпусе, когда отец представил его обеим дамам: странным образом старший Дубровский был с ними знаком. Вскоре после этого графиня и баронесса с матерью уехали в Крым. С тех пор минуло лет семь, Жюльетта вернулась в Петербург не так давно; Дубровский мельком видел её несколько раз издалека и теперь от всей души желал, чтобы она его не вспомнила, но надежды оказались тщетными.
– Дубровский… Вы не сын ли Андрея Гавриловича? – Страх в глазах баронессы пропал, и она с интересом разглядывала молодого офицера. – Как он поживает?
– Благодарю вас, отец в добром здравии.
Владимир тоже во все глаза смотрел на Жюльетту. Она была заметно старше его – пожалуй, лет тридцати пяти, – и весьма хороша собою. Особую прелесть придавали ей густые русые волосы, волною рассыпанные по плечам, и маленькая тёмная родинка над верхней губой.
– Вы говорите, ошиблись домом, – задумчиво молвила баронесса. – Я знаю всех соседей. Как зовут вашего приятеля?
Мысли вихрем неслись в голове поручика. Если фон Крюденер знает своих соседей, нет смысла врать. Но и правду говорить не годится… А как быть? Он ввалился ночью в окно к незамужней даме старинного рода, бывающей при дворе. Хорошо ещё приятели сообразили притаиться, а не полезли следом на подмогу, тогда уж вышло бы совсем из рук вон… Да и так выходит чёрт его знает что! У красавицы Жюльетты хватит могущественных поклонников, которые захотят покарать наглеца. Государю представят молодецкую шалость в нужном свете – и прощай, Петербург! Прощайте, вольготная жизнь и светлая будущность. Просить за Дубровского некому, а коли так – Россия большая, и поедет разжалованный гвардии поручик в какой-нибудь самый далёкий гарнизон, которого и названия-то никто не знает, чтобы сгинуть в полной безвестности…
– Я влюблён. – Дубровский сказал это неожиданно даже для себя, и баронесса в удивлении вскинула соболиные брови, а большие серые глаза её распахнулись ещё шире.
– Вот как?!
Глубоко в душе каждого мужчины дремлют потаённые слова, которые ждут, когда появится женщина, достойная их услышать. Безвыходность положения заставила Дубровского противу желания обратить эти слова к той, которая могла его погубить.
– Я влюблён! – повторил поручик и продолжал, воодушевляясь всё больше: – С первой нашей встречи вы завладели всем моим существом. Лишённый сна, ни о ком больше не мог я думать, понимая, что нет и не может быть меж нами ничего, кроме бездонной пропасти. Кто вы – и кто я?! Безусый мальчик, бедный дворянин… Скоро вы уехали, и я слёг в безысходной тоске. Но время – лучший лекарь, и за давностию лет мне казалось, что любовные томления в прошлом… Наивный, как же я ошибался! С вашим возвращением тотчас вернулись