придет конец. Брат Александр поддерживал няню, а мосье Тильон страшно гневался и переставал рассказывать.
– Батюшка нам говорил, что только великий Суворов никогда сражений не проигрывал, – заключал Александр. – Он бы мог одолеть Бонапарта. Да вот нет Суворова.
После этих слов мосье Тильон угрюмо бормотал что-то себе под нос, уходил в свою комнату, закрывался, и, выпив рюмку рома, засыпал до самого завтрака.
Теперь урок закончился. Слышно было, как мосье Тильон что-то выговаривал брату. Затем раздались звуки шагов. Мосье Тильон вышел из комнаты, даже не взглянув на Николеньку.
– Саша, можно к тебе? – спросил он сквозь приоткрытую дверь.
– Заходи, заходи.
Брат складывал тетради, вытер измазанные в чернилах гусиные перья, затем собрал чернильный прибор.
– Садись, чего стоишь.
Николенька любил сидеть у брата. В комнате было много интересных предметов, но в большей мере – книг. «Наука побеждать» Суворова, с дарственной надписью папеньки, «Юности честное зерцало», которую иногда читали вслух. Особенно любопытно было просматривать «Краткое понятие о всех науках для употребления юношеству», где неизвестный автор задавал какой-нибудь вопрос и сам себе на него отвечал. Все, что интересовало и Сашу, и Николая, было собрано в этой книге. Тут можно было найти сведения о литературе, истории, о музыке и по военному делу.
Николенька уже давно усвоил, что в их семье все – по отцовской линии – были военными. И прадед, и дед, и папенька. Для своих сыновей Николай Николаевич Раевский иной участи и не желал. Традиция переходила по наследству, как и имя Николай. Куда ни глянь в родословную – во всех коленах Николаи Николаевичи…
– Случилось чего? Почему нос насупил?
– Случилось.
– Одной беде не миновать – двум сразу не бывать. Рассказывай.
Николенька почесал затылок, посмотрел на брата. Ему – можно. Все равно, кроме него никто не поможет. И рассказал все, как на духу.
– Выходит, виноватые гуляют, а безвинный взаперти сидит.
– Саша, только ты не думай, что Петруша с Кирюшкой все нарочно подстроили. Они и не знают еще, что Тимку в чулане заперли. А их ведь тоже жаль.
– Знаешь ли, папенька часто говорил: «Сам погибай, но товарища выручай». Поди-ка к ним и подумайте вместе, как вам Тимку из плена вызволить.
– Если они признаются, их сильно накажут. Но что если… – Николенька радостно вскинул голову. – Придумал! Пусть накажут, но накажут всех, а значит, никому обидно не станет, да и не будут больно наказывать.
– Почему же?
– Вестимо, почему.
Николенька поспешил прочь из комнаты. В зале нашел он матушку, сидящую за чтением табель-календаря.
– Что ты, голубчик? – опросила Софья Алексеевна.
– Маменька, я хочу вам сказать…
– Что? Что сказать?
– Я хочу вам сказать… – Николенька