я устала, мне было больно, и я не знала, как мне вылезти из этой дурацкой ситуации, чтобы не доставить проблем другим.
– Эмма! – послышался глубокий баритон возле меня. – Эмма! – снова произнёс этот голос настойчивей.
Неужели у меня уже начались слуховые галлюцинации, что мне даже тут мерещился голос шефа?! Я убрала руки и сразу встретилась с его пронзительным взглядом. Точно бред на наяву! Он меня никогда по имени не называл!
– Шмидт, ты как? – повторил он привычным для меня тоном, заметив мою прострацию. И тут меня ни с того ни с сего прошибло на слёзы. Словно дамбу прорвало. Господин Миллер вынырнул, как джин из бутылки, но я почему-то была несказанно рада этому. Неужели это были слёзы облегчения?!
– Эй! – выпалил он в ужасе. – Ты чего плачешь? Так больно? – спросил он.
– Ага, – подтвердила я и заплакала ещё сильнее. Я не сразу обратила внимание, что Рикардо незаметно смылся, и я даже не успела понять куда и как. С нами осталась лишь Ирена. Шеф сел на корточки и осторожно снял туфлю с моей травмированной ноги. Я дёрнулась. Боль с новой силой прокатилась по всей ноге. Он присвистнул.
– Ух, ёлки палки, Шмидт! Как тебя угораздило? Если не умеешь ходить на каблуках, так и нечего их на себя напяливать! – отругал он меня, а я взялась ныть пуще прежнего. Мог бы и воздержаться от нравоучений в такой момент!
Господин Миллер сразу ретировался.
– Прости, только не рыдай! Твою же мать! Выглядит и правда жутко! – выругался он мрачно, мотая головой, и только ещё больше вогнал меня в отчаянье. Поняв свою ошибку, он перестал пялиться, как завороженный, на мою больную ногу. Тогда он осторожно придвинулся, и обвил вокруг меня свои огромные руки.
– Ладно. Всё. Не плачь. Потерпи чуть-чуть. Я отвезу тебя в больницу и всё будет хорошо, – он ласково погладил меня по спине, а я вцепилась в его рубашку и уткнулась ему в плечо. Сейчас я вдруг ощутила, насколько я была одинока. Я постоянно вытесняла эти мысли у себя из сознания на протяжении трёх долгих лет. Мне некогда была расклеиваться. Я просто не имела на это права. Но вот пришла ситуация, где я не могла помочь сама себе, и весь мой фасад сильной независимой женщины рухнул. Мне правда не хватало в жизни человека, который хоть иногда бы протянул мне руку помощи. Я была сама по себе. Я ненавидела свою слабость, но никак не могла пересилить себя и заставить обойтись собственными силами. Господин Миллер был очень тёплым, и его объятья меня успокаивали. От него вкусно пахло свежим парфюмом с мятной ноткой. Я не думала о том, какой отвратительной размазнёй сейчас выглядела, потому что мне было жутко плохо и больно. Шеф взял моё заплаканное лицо в сои широченные ладони так, что оно в нём утонуло, и посмотрел мне в глаза.
– Где ключи от твоего дома? – спросил он.
– В сумочке, – пропищала я.
Потом он обратился к Ирене:
– Бери ключи, садись в такси, они стоят у клуба, и едь к ней домой. Присмотри за Ноа. Уже ночь, не буди