основе адаптационных стратегий.
Система классификации – это своего рода ящички, сгруппированные определенным образом, куда складываются фрагменты информации. Равномерное заполнение таких ящиков вряд ли возможно. Мой взгляд на мир аутизма, конечно, субъективен. Зона моего преимущественного интереса – это мир кататонической шизофрении. Мир, где я нашел некую опору, где соединяется прошлое и будущее, по крайней мере, в рамках моей собственной жизни. Но чтобы лучше разобраться в этом мире, нужно соотнести его с другими мирами и поведенческими моделями. Это, прежде всего, другие формы шизофрении и модели поведения, связанные с конфликтной стратегией. Вдали от этой опорной точки эффективность сопоставлений в той или иной степени снижается. Так что ящички с надписями «Гном», «Помощник» и «Торговец» будут помечены лишь вопросительными знаками, это будут пока что почти неизвестные супергерои.
Однако неизвестность здесь относительная, так как есть визуальные образцы – принадлежащие к этим типам люди. То есть эти типы реально существуют, на их представителей можно посмотреть, остается соотнести их с социальной мифологией и образами из психиатрических текстов. Да и само место ящичка в классификации уже в какой-то мере определяет некоторые зарезервированные для этого типа свойства, отчасти заданные пересечением базового таланта-нарушения и адаптационной стратегии.
Мама подростка с нарушением развития обеспокоена появлением у него состояний моторного возбуждения с отключением, как бы уходом в другой мир. Мальчик вскакивает, бегает по квартире, он взволнован и кричит. Мама предполагает, что при этом он видит галлюцинации. Она выложила видео в интернет, надеясь, что кто-то подскажет ей, что это такое. Она подозревает кататоническое возбуждение, но сомневается. Найти в Сети видео аналогичного случая, которое помогло бы ей понять, что с ее сыном, мама не смогла. Это пример исключительно разумного подхода к диагностике. Дело в том, что наш язык плохо приспособлен для описания поведения людей с относительно низким уровнем социального функционирования. В этих случаях мало помогает беседа с пациентом. Одна из причин победы «негативного» отбора в детской психиатрии может заключаться в том, что из-за невозможности сформулировать, что человек делает, начинают описывать то, что он должен делать, но не делает.
Я могу лишь согласиться с этой замечательной мамой. Я тоже считаю, что сопоставление действительно похожих случаев возможно прежде всего на основе непосредственного наблюдения или сопоставления видеозаписей. Переход к содержательным характеристикам осуществим, скорее всего, на основе средств объективной регистрации – например, фиксации параметров мышечной активности. Текстовые описания вряд ли могут быть информативны при значительном уровне нарушений.
В рамках конституционального подхода тот же принцип распространяется и на обычных социализированных людей.