фестиваля нас в произвольном порядке будут вызывать на сцену для представления одного из отрывков, потом пригласят другую труппу и так далее – что-то вроде театрального микса. Похоже, организаторы считают, что подобный подход «апеллирует к молодежи», хотя на самом деле молодые соберутся у палатки с сидром, или будут смотреть выступления местных групп на другой сцене, или – что наиболее вероятно – станут хмуро бродить вокруг в поисках зоны приема своих мобильников. Тем не менее участникам выплатят гонорары, которые будут очень кстати на случай отмены спектакля и ремонта после потопа.
– Итак, – начала Салли, – репетиции проходят хорошо, мы взяли напрокат мини-автобус, и нам выделили две большие палатки. Однако мне необходимо оговорить основные правила проведения этого мероприятия, и первое из них касается потребления алкоголя.
– Я закуплю спиртное, – сказал Тед. – Правда, Анджела хочет, чтобы я вернулся до десяти. Она беспокоится, если я прихожу поздно. Всем то же самое?
– Анджела всегда беспокоится, – съехидничала Маргарет.
До конца вечера при обсуждении предстоящего выступления на фестивале нам удавалось избежать темы продажи театра. Но она маячила на заднем плане, словно злодей в пантомиме. Как раз перед уходом Теда я вспомнил о другом важном вопросе, который хотел обсудить вместе со всеми:
– Вы ведь знаете, что еще нам предстоит. Возобновление спектакля на день рождения Ханны! У меня появилось несколько идей, а пока я заказываю кое-какой реквизит. Мы с Камилом работаем над амбициозной сценографией.
Настал один из тех моментов наших разговоров в пабе, когда все умолкают, как в «Американском оборотне в Лондоне», когда два парня спрашивают про звезду на стене паба «Агнец на заклание».
– Ну конечно, – сказал Тед в подкупающе примирительной манере. – Но давайте посмотрим на это в перспективе. Перед тем как строить большие планы, надо выяснить, что произойдет с нашим зданием.
– Со зданием ничего не произойдет, – произнес я чуть громче, чем собирался. – Ты сам сказал, что они лишь оставляют себе пространство для маневра. Ты так сказал, Тед.
– Знаю, но…
Может быть, дело было в угнетающем жаре от дровяной печки, стоящей в углу, или в том телефонном звонке, или я чувствовал свою вину из-за пропущенного письма. Как бы то ни было, я вдруг рассердился:
– В чем дело, Тед? У нас осталось мало времени, разве не понимаешь? У нас должно получиться хорошо. Этот спектакль должен стать нашим шедевром!
Сидящие за столом обменялись слегка озадаченными взглядами. Тед покраснел. Шон смотрел в пространство между нами, как зритель теннисного матча. Я уже собирался что-то сказать, но тут в паб ворвался Себ с прогулочной коляской, в которой вопил их сын.
– Я как раз проходил мимо, пытаясь усыпить его. Решил заскочить, сказать «привет», а заодно испортить вам вечер.
– Все это хорошо, милый, но где другая?
– Другая?
– Эшли, наша дочь.
Несколько мгновений