бы огромную пользу нашему делу, если бы не был любимчиком инквизитора. Но боюсь, что переманить его не удастся. Он слишком верен ордену, а вернее, его золоту.
Бургомистр положил руку на плечо Мартина и сильно сжал его.
– Крепись, дорогой Мартин! Будь мужественен. Ты должен спасти свою невесту от этой несправедливости. Я буду молиться за тебя денно и нощно, и ни на секунду не оставлю тебя в мыслях, но сейчас ты должен уйти. Я не могу подвергнуть себя и свою семью ни малейшему риску. Надеюсь, ты поймешь.
Мартин кивнул и обнял Бюргера, будто родного отца.
– Прощайте, Карл! Спасибо вам за все. Надеюсь, еще удастся свидеться когда-нибудь.
– Обязательно.
Мартин направился к выходу из кабинета, но перед тем как уйти, обернулся.
– А как имя этого охотника?
– Его зовут Даймонд.
___
Дождь не закончился и ночью, что было только на руку Даймонду, следовавшему за адвокатом по всему городу.
За весь остаток дня Мартин Мюллер посетил множество мест, начиная от банка и суда, завершая людной городской площадью и таверной. Что-то в его поведении изменилось. Даймонд чувствовал это. Возможно, он мог заметить одного из шпионов, следивших за ним. Мюллер был осторожен, не задерживался в одном месте надолго и держался людей, периодически останавливаясь, чтобы поприветствовать какого-нибудь знакомого горожанина, случайно встреченного в толпе, и переброситься парой ничего не значащих фраз.
Даймонду это не нравилось.
Слишком много свидетелей, слишком много знакомых адвокату лиц, видевших его накануне предстоящей смерти. Что же, выбора не было, действовать нужно как можно скорее. Удар должен оказаться быстрым, точным и смертельным.
Бордель находился на окраине города, аккурат у городской стены. Это было большое трехэтажное здание с островерхой черепичной крышей, застекленными окнами и солидным гранитным основанием. Покровителями распутного заведения и их фактическими владельцами являлись бургомистр и члены городского совета, а среди завсегдатаев и вовсе была самая разношерстная компания: от простого крестьянина, спускающего последние гроши, до знатного барона или графа, наведывающегося в город погостить. Первый этаж состоял из столовой с кухней, откуда доносились аппетитные запахи закусок, приготовленных на скорую руку. Просторное помещение, полное шумевшей толпы, освещалось тремя коваными люстрами и стоящими на каждом столе сальными свечами, которые коптили так сильно, что у Даймонда с непривычки прослезились глаза.
В это время женский дом был полон посетителей. Часть из них удалилась на верхние этажи в приятном обществе местных красавиц, а другая часть, не имевшая достаточной суммы в карманах, напивалась крепким элем, довольствуясь возможностью лапать распутных девиц в откровенных нарядах. Впрочем, и это удовольствие доставалось им недешево – через какое-то время они с удивлением обнаруживали, что их карманы столь же пусты, как и кружки, а денег на новую порцию уже не было. Вскоре эти несчастные