вращение вечное.
Круговерть, суета, но меня в этом нет.
Я на гранях души, где звенят колокольчики,
где уютно и счастливо каждый момент,
где улыбок тире – никогда не закончится.
Тот самый амфибрахий, который шуршал в тенётах
Когда раскрывается утро,
Направленным к солнцу цветком
И из колыбели уютной
Выпархивать жизни легко…
Ты раньше собратьев проснёшься,
Разбуженный зовом души —
В сплетённых намедни тенётах —
В строках, амфибрахий шуршит…
Вспомни
Проще, конечно же, проще —
Чёрное видеть на белом
И покориться всем бедам,
Не выделяясь средь прочих
Душ…
Легче. Не надо усилий,
Чтобы растить свои стебли,
А не пенять нам на стены
Дома. И ветер, мол, сильный
Дул…
Легче, конечно же, легче
Думать: прибудет Садовник
(Это же очень удобно),
Выпрямит листья, как плечи,
Вдруг…
Проще. И в этом вся горесть,
Годы, а в них та прогорклость,
Чем так питается гордость
И обращает в негодность
Дух…
Дышащий Богом, очнись же,
Брось этот путь проторённый.
Вспомни свою одарённость —
Сбудься собой в этой жизни!
Три слова в два голоса
А. Г.
Прикосновения голосом да эсэмэсками
К сердцу любимому.
Так вот с тобою общаемся – чувствами вместе мы
В веке мобильности.
Жизнь нам порой предлагает такие задания —
Лисонька хитрая,
Что я берусь за перо, начинаю задабривать —
Сложную, стих творя.
Буквы летят на страницы словами крылатыми,
Душами к свету бумаги спешат – мотыльковыми.
В ритме больших расстояний и бешеной скорости —
Сотовый к уху – три слова в два голоса: «Как ты там?»
АУ
Когда не знаешь, как откликнется потом
Ауканье твоё – что чёткий крик души,
Оставь сигнал гудков, затихни, не ершись
И влейся в тишину – в спасительный поток.
И слушая её – прислушайся хоть раз,
Она и есть ответ на все твои: «АУ».
А высшей из наград бояться ни к чему,
Ведь если мир затих, он твой услышал глас.
«В мой дом опять приходит вечер…»
В мой дом опять приходит вечер
и трётся кошкою в ногах.
В прихожей часики лепечут
о том, что день в дожде угас,
о том, что время неуёмно
в своей извечной суете,
что осень ходит по районам…
Нам с ней искать других утех —
иных услад, иных спасений…
И мне понятно лишь одно —
я