прежде чем окончательно распрощаться, хочу напомнить о себе одну деталь: в твоих объятиях я вела себя, подобно грешнице, это то ты, может быть, вспомнишь? Хотя… Такой, наверное, в твоих объятиях была не одна я. Но всё же, милый, что мне делать со своей любовью? С нерастраченными чувствами? Зная, после тебя я так и не смогла полюбить другого человека. В каждом молодом человеке я искала тебя, но так и не смогла найти и вот решилась, решилась написать тебе, признаться в своих чувствах.
Я не знаю, что буду делать, если ты меня отвергнешь или не ответишь на мои письма. Просто по-человечески прошу тебя, Валера, ответь мне хотя бы что-нибудь: что ты жив-здоров, что так и не вспомнил: кто я, или что давно женат и благополучно, ну хоть что-нибудь, прошу тебя.
Валерий, подскажи, приоткрой завесу тайны: почему наша любовь была столь короткой? – продолжала она, уже повторяясь, – подобно сухому хворосту, она занялась ярким пламенем и, обдавая пылким жаром, в мгновение сгорела, оставив угли, что до сих пор сжигают моё сердце. Это моё последнее письмо к тебе, моя последняя надежда, я высказала тебе всё, что хотела и возможно, даже больше этого. На прощанье желаю тебе счастья, удачи. С любовью Надежда».
Прочитанное письмо взволновало меня. Я вытащил сигарету и закурил. Хотя так и не вспомнил о Наде из Серебряного Бора. Отбрасывая недокуренную сигарету, я, видимо, замешкался и только сейчас заметил на земле небольшой белый квадратик. Подумав, что он мог выпасть из письма, я поднял его: фотография Нади. Да, она была красавица – блондинка с синими-синими глазами, которые явно с упрёком и укором смотрели на меня сейчас. Вспомнил! С Надей мы учились в одном университете. Теперь она живёт в городе Серебряный Бор.
Разумеется, о том, что город, где мы учились, недавно переименовали, я и представления не имел. Учитывая же, что у нас в последнее время просто вал пошёл с переименованиями, возможно, и внимания не обратил. Теперь я вспомнил и фамилию Нади – Драгомерецкая. После университета меня распределили в другой город, началась трудовая жизнь, полная интересных начинаний, командировки. Выходит, она осталась там же, где мы учились, а я не столь уж и давно вернулся в родные края.
Держа письмо с фотографией в руке, я присел на скамейку, закурил ещё одну сигарету. Надя была права, бесконечно права, мы действительно любили друг друга. Чувства к ней сохранились в глубине моей души, хоть уже и заметно приглушенные. В голове упрямо крутились строки из её письма: я по-прежнему люблю тебя…
После полученного третьего письма с вложенной фотографией, в моей душе, словно что-то надломилось. Если до этого момента как-то всё устраивало меня в сложившейся жизни, где всё было, как будто, на своих местах, теперь чего-то стало не хватать. Как если бы что-то украли из моей жизни, что-то дорогое сердцу. Как-то иначе стало. Под другим взглядом что ли, начал смотреть я на свою жизнь. Что в общем-то было в моей жизни, если так здраво рассуждать, остановившись