не желала подпускать к себе, закрывшись на сто замков. Но, без единого подходящего ключа. И никакая отмычка не в силах была помочь мне справиться с этими замками в ту минуту.
Ты слушала, или мне так хотелось думать и верить, утешая собственное самолюбие, отрешённо, и лишь изредка поглядывала в мою сторону, всё ещё не веря увиденному, а вполне допускаю и с намёком: мели Емеля, твоя неделя.
Я не раз после этого укорял себя, готов был на самый безрассудный поступок, если бы… он позволил, хотя бы на миг вернуть прошлое и… исправить всё. Я упрекал себя за столь безответственный шаг, за авантюру, достойную подростка, но уж никак не молодого человека, каковым я себя считал. На тот момент мне верилось, это была детская шалость, лёгкая ничем не обременённая забава, но… как я не прав оказался. Сейчас, когда уже всё позади. Пережив немало, и, многое повидав. Я осознаю, какой трагедией было оно для тебя, тогда же… Тогда, я. Направляясь в сторону скамеек, расставленных на открытой площадке, вокруг весело журчащего фонтана. Встретил свою давнюю знакомую Аню, невесть каким образом, оказавшуюся здесь в данную минуту. Но только ли знакомую? Почему я напрасно пытаюсь обманывать себя? А как же наши встречи с ней, волнующие кровь, словно это было вчера, при одном воспоминании о них, наши ночи? Ведь всё это было. Было и не вычеркнуть их из памяти.
Она шла мне навстречу, когда я, узнав, окликнул её:
– Привет, Аня!
Прищурившись. Аня посмотрела в мою сторону:
– Ой, а я тебя даже не узнала. Богатым будешь. Привет, Гена. С твоей новой причёской тебе сейчас только шляпы не достаёт да гармошки. Ну, вылитый крокодил Гена.
– Серьёзно? Тогда. ты согласна стать моей Чебурашкой? – продолжил я, начатое ею, совсем запамятовав, что само слово Чебурашка могло смертельно обидеть её. Ну, пусть не смертельно, но на долгое время позволило бы считать человека своим врагом. Дело же в том, что ещё в школе, она вбила себе в голову про оттопыренные уши, хотя и нисколько сей факт не соответствовал истине, что в прочем не мешало ей комплексовать по этому поводу, да ещё одноклассники, неведомым образом прознав про её комплекс, нет-нет. Да поддевали, называя Чебурашкой. По её потускневшему взгляду я понял, что оплошал, и она обиделась.
– Анечка, извини. Я совсем не желал наносить тебе обиду. Даже в мыслях не держал. – пошёл я на попятную, ничуть не сомневаясь в её прощении. Иногда девушки умудряются играть эмоциями, лишь для того, чтобы молодые люди потакали их капризам, воспринимая всё всерьёз.
– Чем докажешь, что это так?
– Чем? – переспросил и, недолго думая, при этом не ожидая никакого подвоха, притянул её к себе, впился губами в её по-детски пухлые губки, про которые обычно говорят «нецелованные», со всей, присущей мне, страстью.
По её ответному, не менее страстному поцелую, я понял: она всё ещё любит меня. С немалым трудом удалось оторваться от её уст: по-прежнему