Сказками озвученный – мир, добру наученный. Татьяна Мауро

жар в себе хранит,

      Влагу поглощает,

      Невесомых складочек

      Вниманье привлекает.

      – Уютно ли тебе, незнакомка? – раздалось ниотколе. – Тёпленько ли тебе, спокойно ли?

      Крупинка всколыхнулась от внеза́пу.

      – Не пужайся, ми́лушка, это я домовитка оного места, – уветливо продолжилось глухим отголоском.

      – А где я очутилась? Что за тайный закуток мне незнакомый? – воспросилась песчаная бусинка.

      – Что же, крошка, гостева́ть ходишь, а невесть к кому? – назидательно прозвучал голос. – Жемчужницей меня звать, а за мой секрет Сереброгубкой величать. Красуешься в моей сокровищнице – раковине морской. Как же тебя угодило сюда попасть?

      – Смыло меня тягуно́м буйным с налёженного берега прямо во толщу водяну́ю, что холодна́ мне, непривычна, – пробормотала горошинка.

      – Оставайся со мною не в службу, а в дружбу! Я тебя огражу от тревожного, обласкаю, облелею. Будем плавать по округе. Покажу тебе диковинки. Всех красот видать не перевидать; мо́ря махом не переплыть; та́инств единоразно не узнать. Для того погости в моей раковинке. А пока будешь почива́ть, я тебя лучистостью умащивать буду.

      Залюбопытствовала мала́я о загадочном осиянии. Смела остаться. Доколе по́верху погода вела споры – пляж косыми нитями дождя омывало, а море высокой волною колебало – ракушка с подружкой имели променад. Гарцуя над звёздчатым дном обле́пленным пятиугольными иглокожими, в полусвете, с глубоким волненьем, вдвоём любовались красотами подводных тропических широт. Снаружи обильно увенчанная годичными кольцами роста – знаками долголетья – брюхоногая феерично наплясывала.

      На ножке как на пружинке

      По камня́м способна скакать,

      Хлопая крыльями раку́шка

      В воде может летать.

      Крутясь вокруг своей оси́

      Во у́ймище пузырьков голубых,

      Лунным молоком окропляя,

      В перламутр песчинку облачая,

      В пе́рлу её обращая.

      Слой за слоем нараща́я,

      Секрет би́серка поглощая,

      Муаровым шёлком укрываясь,

      В многослойную жемчужинку превращаясь.

      Постепенно шли дни и недели. О смятеньи большой воды другини помнить забыли. Родившись некогда стеклярусной песочной пуговкой мультицветное зёрнышко теперича и не узнать. Ныне оно блестит слюдой зеркальной, оберто́нами нежных цветов: