Сегодня это совсем другой город. Дома остались прежними, но люди в нем совсем другие. Вы навели тут жесточайший порядок, полицейские, или, как у вас их называют – «gorodovye», стоят буквально на каждом шагу. Но при этом никто не выглядит забитым или несчастным, а все довольны. Почему?
– Понимаете, Сэм, – ответил мне Тамбовцев, – бывает порядок ради порядка, а бывает порядок ради людей. У нас как раз такой случай. Городовые стоят на каждом шагу, это да. Но пока не происходит ничего криминального, они ни во что не вмешиваются. Мы за этим строго следим. Если вы заблудились – смело подходите к любому и спрашивайте дорогу. Вам ответят со всем возможным тщанием.
– Хорошо, – сказал я, – запомню. Но, Александр, куда делись все эти воры, нищие попрошайки, грабители и убийцы, которыми город был переполнен в мой прошлый визит?
– Знаете, Сэм, – канцлер Тамбовцев на минуту задумался, – когда мы высадились в тогда еще турецком Стамбуле и взяли в плен самого султана, вся эта публика, огорченная подобным развитием событий, по своему обычаю тут же принялась громить христианские кварталы города и убивать иноверцев. Адмирал Ларионов приказал нашим солдатам немедленно остановить погром и резню. Для наведения порядка было разрешено применять любое оружие, за исключением, пожалуй, только тяжелых пушек.
– И вы их всех… – с некоторым испугом спросил я, признавая, впрочем, в душе необходимость таких жестких мер при столь трагических обстоятельствах.
– Ну, не совсем всех, – ответил Тамбовцев, – но самых кровожадных и буйных – точно. Потом, когда Черное море было окончательно очищено от остатков турецкого флота, к нам на помощь прибыли греки из России, по большей части служившие в русской армии. С их помощью мы смогли создать из местных жителей отряды Национальной гвардии, совместно с которыми окончательно взяли под контроль город и окрестности. С их помощью мы и начали наводить тот самый образцовый порядок, который вас так удивил. Одновременно КГБ разыскивало сбежавших участников погрома, на чьих руках была кровь невинных жертв. После суда и приговора они попадали туда, куда им была единственная дорога – на виселицу. И это даже было гуманно – ведь родственники убитых ими людей хотели их, как это у вас называется – линчевать. Тогда, поняв, что прежней жизни уже для них не будет, разбойники и убийцы стали переправляться через Босфор, ища спасения в тех землях, на которые еще не распространилась наша власть. Вместе с ними бежали и чиновники бывшей султанской администрации. Многие так торопились унести ноги, что, прихватив золото, бросили на произвол судьбы свои гаремы. Золото им, впрочем, чаще всего увезти не удалось. На приграничных таможнях нажитое взятками и грабежами имущество и ценности конфисковались. Беглецам оставляли лишь небольшую сумму на обзаведение имуществом на новом месте жительства. Что же касается их брошенных жен, то мы взяли этих несчастных женщин с их детьми, оставшихся без кормильца, под свою опеку. Сходите в наш военный госпиталь – он тут рядом, – в нем живут те из них, что не нашли еще себе нового мужа или же подходящую работу.
– Александр,