завел свою обычную песню «того нет, этого нет». Мобилизованный незадолго до моего приезда буксир «Марк», был кое-как вооружен, но команда состояла всего из 8 человек против необходимых 50. Единственная канонерка[51] (бывшая раньше буксиром) имела половину от необходимого плавсостава,[52] то есть не могла вести полноценных боевых действий. От нехватки ума или же из желания навредить местные «радетели» разобрали единственную имевшуюся в наличии плавучую мастерскую и установили вместо нее на понтоне две неисправные пушки. Один из днестровских катеров затеяли переделывать в минный, да сразу же бросили это дело из-за нехватки необходимого оснащения. Команда другого катера была пьяна поголовно. Пьян был и комиссар флотилии Юркевич, балтийский матрос, бывший анархист. Не знаю, как можно было назначать комиссаром анархиста, пускай и бывшего. По своему опыту знаю, что организаторы и командиры из анархистов были никудышные. Герой революции товарищ Железняков,[53] вместе с которым я штурмовал Зимний дворец – единственное известное мне исключение из этого правила.
Кроме катеров с Днестра прибыло сколько-то (точную цифру не помню) моторных понтонов.[54] Только на двух понтонах было по одной 76-миллиметровой пушке. На остальных только пулеметы. На вопрос о том, что делается для укомплектования орудиями остальных понтонов, Козлов развел руками – нет, мол, орудий, не прислали. Я не без ехидства напомнил ему о том, что в Царицыне имеется и работает орудийный завод. Договоритесь с товарищами, потребуйте, если договориться не получится. Вы же – штаб округа!
– Мы отправляли на завод письмо, у меня есть копия, – сказал Козлов в свое оправдание.
«Да подотрись ты своей копией, скотина!», едва не вылетело у меня. Пушки нужны для войны, а не бумажки! Что такое тяжелый понтон с двумя пулеметами? Это примерно как кавалерист, вооруженный одной нагайкой. В тяжелейшее для Республики время вам прислали понтоны! (Часть их должна была уйти вверх по Волге, но идти им следовало полностью вооруженными). А вы их вооружить не можете!
Более всего меня возмутили два обстоятельства.
1. О реальном состоянии флотских дел окружной комиссариат в Москву не сообщал. Все суда на бумаге значились действующими, полностью боеспособными. Козлов попробовал сослаться на то, что он недавно приступил к работе, но я резко оборвал его и сказал, что на составление правильной сводки, отражающей реальное состояние дел, нужно полдня. И сделать это следовало в первую очередь. Любой командир, вступив в новую должность, прежде всего должен узнать, какими силами он располагает. Нас этому учили в школе прапорщиков. Козлова, окончившего военное училище, этому тоже учили, да получше нашего.
2. Во время инспекции Козлов заявил, что штаб округа возражает против «отдачи» принадлежащих ему судов в создаваемую Волжскую флотилию. Мол, это наши суда и мы сумеем распорядиться ими без чьих-то подсказок. Я вначале ушам своим не поверил. Столько бессонных