необходимо было проводить индустриализацию, да еще и в короткие сроки, иначе просто не выжить; таким образом, все городские силы были сосредоточены на строительстве завода, при этом руководство города (горсовет) совершенно не занималось материально-бытовым состоянием трудящихся Перми. Не было известки, нечем было травить тараканов, не налажен транспорт, люди попадают под трамваи, нет мыла, дети сидят без обуви и т. п. В городе был один-единственный универмаг, только товары в нем отсутствовали. На всю Пермь одна хорошая проезжая дорога – Коммунистическая, да и то плохо замощенная.
Некоторые цитаты О. Л. Лейбовича, описывающие сложившуюся ситуацию в городе тех лет, возможно и сгущают краски, но какой-то долей истины они, несомненно, обладают. Например, мои предки, перебравшиеся из села в Пермь, опасаясь процедуры раскулачивания (предупредил родственник, состоявший в комитете бедноты), действительно какое-то время проживали в будке путевого обходчика и продолжительное время жили в бараке. Что касается недовольства Советской властью, то ее «мягкую форму» я лично слышал от пожилой соседки по коммунальной квартире в конце 70-х годов, а в 30-х воспоминания о прежней стране были еще свежи и люди, естественно, проводили аналогию.
В данном случае, городские власти можно понять; ну помучаются люди, ну поругают власть, даже если кто-то и пострадает. В конце концов, выдержат, человек вынослив. А вот если сорвать планы партии. Здесь угроза уже для них самих, здесь пострадать может их личная пятая точка, а она, как говорится, «ближе к телу». А так глядишь, еще и «медальку» дадут. Если и не дадут, тоже хорошо – зато не тронут.
Через несколько дней Алёша Полуэктов навестил Никифора Яковлевича, тот не подал никакого вида, они поговорили и, уже собравшись уходить, Алёша спросил:
– Как спирт?
– Во! – Никифор Яковлевич подняв вверх большой палец левой руки при сжатом кулаке, поднес его к носу Алёши.
Алёша информацию принял и для верности произвел «контрольный выстрел»:
– Еще будешь?
– А чё, есть?
Алёша отрицательно помотал головой, попрощался и побежал по своим делам, которые во время исполнения им трудовой функции совпадали с делами производства. Через несколько дней Никифор Яковлевич ходил по цеху в приподнятом настроении, он был явно доволен собой; купаясь в лучах славы, Никифор Яковлевич рассказывал, как он хоть и пострадал сам, но все-таки создал ажиотаж в туалетных комнатах заводоуправления…
Позволю себе еще одно небольшое отступление, поскольку в жизни города Пермь 8 марта 1940 года произошло знаменательное событие – его переименовали в город Молотов по случаю 50-летия главы советского правительства, министра иностранных дел СССР Вячеслава Михайловича Молотова.
Существовала такая легенда, не берусь, правда, утверждать о ее достоверности. В честь юбилея Молотова решил Сталин сделать своему соратнику подарок – назвать