Фанатки. Юлия Монакова

пройтись… Жаль зря тратить время, сидя в отеле. Я ужасно люблю этот город и не желаю терять ни минуты.

      – Про саундчек не забыла? – уточнил он, всё ещё стоя перед ней и не делая ни шага в сторону, чтобы уступить дорогу – словно не хотел её так быстро отпускать. – Нужно пораньше выехать. Около пяти часов.

      – До пяти я, конечно, вернусь, – заверила его Лика. – Буду как штык, ты не переживай, не подведу!

      Он кивнул, продолжая стоять на месте.

      – А ты… где гулять собираешься?

      – Да просто по Невскому прошвырнусь, – улыбнулась она. – А потом перекушу заодно.

      – Можно и мне с тобой? – вырвалось у него.

      Лика почувствовала, как на её физиономии расцветает глупая счастливая улыбка.

      – Конечно! – торопливо (пожалуй, даже слишком торопливо) воскликнула она, и добавила, спохватившись:

      – Если ты не занят…

      Заручившись её согласием, Тим вдруг словно растерял весь свой запал, и теперь выглядел смущённым, как подросток, впервые в жизни пригласивший нравящуюся ему девочку на свидание. Впрочем, именно таким она его и встретила впервые – много лет назад, в Ярославле… Он так же тушевался и краснел, пряча глаза под пушистыми длинными ресницами, так же сердито хмурил брови, злясь на самого себя за неловкость и косноязычие, так же бросал на неё взгляды украдкой, думая что она ничего не замечает, и не решаясь сделать первый шаг… Какой же далёкой и нереальной теперь казалась та светлая пора их наивной и чистой любви!

      Пока они вдвоём шли к выходу, Лика исподтишка рассматривала повзрослевшего – двадцатисемилетнего – Тима, невольно сравнивая его с Тимом-десятиклассником. Конечно, он изменился. Возмужал. Похорошел. Но в его взгляде и улыбке по-прежнему читалась прежняя нежная детскость. То душевное тепло, та преданность, которые влекли к нему окружающих. От Тима трудно, невыносимо трудно было отвыкнуть…