Покряхтел Нема и поехал в ближайшую аптеку, где и встретил свою вторую половину, соратника и родственную душу. Нет, это не был мужчина с гордым профилем, еще немного не хватало времени до восславления однополой любви. Роза, с просвечивающей сквозь розовые волосики кожей головы, в это время пила кровь своих одуревших от ее визга работниц. Она была собственницей этой аптеки.
Нема испытал теплое чувство в душе, помягчел очками и получил от прекрасного создания пластмассовую баночку с виагрой. С тех пор Роза на правах друга приглашалась на борт лайнеров, где Номенсен верховодил. Стала, так сказать, полноправным членом экипажа.
А тут случилась брешь в странах Варшавского договора, и алчущие капитализма поляки хлынули зарабатывать свой доллар на голландский обескровленный флот. Нема воодушевился: пытать бледнолицых было интересней. К тому времени в компаниях под нидерландским флагом он приобрел авторитет – капитаны тоже не размножались, поэтому их берегли.
Роза проводила с Немой почти месяц из его двухмесячных контрактов. Любимым развлечением дорогого капитанского человека было окунать свои пальцы в тарелки с супом соседствующих за обеденным столом офицеров. Запихнув свой, усеянный кольцами обрубок прямо в суп, она игривым голосом спрашивала:
– Это вы едите?
Нет, это уже никто есть не мог. А мастер со своей пассией хохотали, довольные.
Народ пробовал разогревать свои первые блюда до состояния кипения, но палец аптекарши был стойким к воздействию высоких температур.
Поляков меняли хорваты, а один из них, старпом по профессии, получив в свое кушанье чужой палец, неизвестно где и у кого до этих пор ковырявшийся, посмотрел на свой опоганенный суп, мрачно и смачно плюнул в свою тарелку и ответил:
– Только, если я в него плюю. Так вкуснее. Хотите – и вам плюну?
Роза замерла с открытым ртом, успев испугаться глазами. Развалившийся на стуле Нема никак не успел отреагировать, а старпом плюнул во второй раз. На сей раз в соседнюю тарелку, где как раз полоскала свою ложку голландская дама.
Смеха не получилось, получился визг и перевернутый стол. Роза визжала, как резаная, Нема от неожиданности не удержался на установленном на двух задних ножках стуле и упал на спину, успев за скатерть перевернуть на себя все богатство и изобилие закусок.
Вечером капитан потребовал старпому сдать обратно те деньги, что он давеча получил в аванс, потом отбил в контору телеграмму, что хорват сдал в судовую кассу фальшивые доллары. На следующий день старпом полетел домой – компания ни в коей мере не сомневалась в честности одного из своих самых уважаемых капитанов. Так как восстановление своего доброго имени могло затянуться на неопределенный срок, хорват на прощание оставил мастеру пожарный топор в воткнутом в номенсовскую дверь состоянии. Скорее всего, карьера на флоте для него, балканского воина, закончилась.
Наступило время, когда и поляки в низших чинах перевелись,