истинную составляющую Карибского моря), выпил бокал пива с орешками и еще поговорил минут пятнадцать с домом.
Через день случилось Гаити. Агент рекомендовал воздержаться от выхода на берег, тем более, что надвигался тропический вечер. Конечно, если ты Джеймс Бонд из «Кванта милосердия», то можно попытать судьбу. Вокруг порта прогуливались такие же улыбчивые негры, но что-то в их оскалах было неправильное. Дети освободительных революций и народных фронтов сопротивления могли улыбаться только в случае мечтательных планов об экспроприации неправедно нажитого имущества. Этим они и жили, вечным поиском чужого имущества. За это и боролись, начиная с середины шестидесятых годов прошлого века, цели нисколько не изменились по сей день. Не удалось им заманить к себе старину Че. Тот решил: «Ну их нафик, у них даже электричество со дня на день должно закончиться. Если и двигать с родимого острова Свободы, пока Федя Кастро со своим братцем – маньяком не замочил до смерти, то уж не на другой задрипанный остров по соседству, а на материк. Там места побольше и люди пока не очень революционеры».
Электричество на Гаити действительно быстро закончилось, революционеры остались по сей день. Вокруг грязь, мерзость, крысы, отупело сидящие посреди дороги, благодатный тропический климат: картошку сажай, бананы. Но некогда – на благо народа освободительную революцию надо творить.
Ночью столица погружается во тьму. Будто некий Чубайс у них главарь. Освещается лишь белоснежный монументальный храм посреди города. Там, наверно, сидят иноки и держат оборону, прости Господи, против революционеров. А у тех уже и оружие подходит к концу: поиздержались как-никак за пять десятков-то лет. Вот и становится пределом мечтаний не трактор какой-нибудь, а автомат. Желательно – Калашникова.
Быть революционером легко. Придумал себе идею – и давай бороться. Зато не надо на пропитание зарабатывать: скоро все будет в изобилии. Пострелял в мифического богача, прибил между делом пару – тройку десятков случившихся людей и можно устало пот со лба вытереть: уф, переработался! Чем неграмотней народ, тем легче их заманить в свое движение. У серой массы доминирующим инстинктом является выживание. Вот они и охотнее всего вливаются в стройные ряды революционеров. Днем он – мирный дехканин, тупо смотрит на свою соху: что это такое? Ближе к ночи уже – орел, непримиримый, воин, гроза прапорщиков. Всех убью, один останусь! А вместо подписи – крестик, такое вот недоразумение. Что нам образование – для собак оно, чтоб на луну гавкать, когда на цепи у хозяина сидят.
Грамотеи тоже изредка к революции примыкают, бывает. Стратегии разрабатывают, тактики, пользуются уважением у коллег. Ан – нет! Затосковал чего-то, написал извещение, простите – завещание, в петлю залез, и ногами взбрыкнул. Или полчерепа себе снес. Разочаровался в идее. Особенно, если в это время добровольные помощники, ухмыляясь друг другу, на каждой ноге повисают или ствол направляют в височную кость, чтоб не промахнулся.
Образование и богатство – не две стороны одной и той же монеты,