распространению заразы и болезней, бороться с мухами, покончить с невежеством – устраивая во дворе уборные, а не просто «где попало». Не загрязнять водоёмы, озеро и колодцы, так как они являются источником для питьевой воды. Не пить некипячёной воды. Лектор так же не оставил без внимания гигиены женщин, он всенародно упрекнул тех мужей, которые не освобождают от тяжёлых, изнурительных работ беременных жён. Кустарям напомнил о том, чтобы те почаще проветривали свои душные токарни, чтобы работали при хорошем освещении, имея доступ достаточного дневного света, а по ночам работать при лампе не менее в 10 линий. Свою лекцию закончил врач лозунгом: «Солнце, воздух, пища и вода – наши первые друзья!». Народ шумно переговариваясь стал выходить на улицу.
Трынковы. Сапожник Степан Меркурьев
Мысль о постройке мельницы, день и ночь не покидала мечтательную голову Ивана Трынкова. Она безотвязно сверлила его от природы способные планировать загадливые мозги. Лежа в постели, частенько он задумчиво размышлял о том, где в случае постройкой расположить свою мельницу, и мысленно выбирал под нее место около Соснового болота. Хотя там уже и стоит, махая крыльями, Егорова мельница, но и для моей места хватит, в тесноте – не в обиде. А подальше от села строить смысла нет, далеко ходить будет, много лишних лаптей попереизносишь. После выбора места все дело в его мечтах упиралось в средства, в деньги. Перед мужиками же о делах, он со всей правдой откровенничал: “У меня финансов – вместо кошелька с деньгами, в кармане портманет худой!». Как известно, мечтал он торговлю лаптями да плетюхами открыть, и деньгу подзашибить, но дело не пошло. Своих лаптей плел он мало, по делам по сторожению церкви, не до них. В Румстиху за лаптями он собирался, а так и не угодил. И он решил про себя: “Вот продам, что есть у меня лаптишек, и, пожалуй, торговлю свою закрою». Денег нет, а расходы по ведению хозяйства свое требует, где соли с мылом купить, где налог уплатить. И он надумал сходить к Савельеву, денег перезанять.
Случается, же такое, что Трынков, как метит, под обед к ним попадает. Вот и на этот раз, вся семья Савельевых, только что помолившись, усаживалась за стол обедать.
– Хлеб да соль! – помолившись на образа, поприветствовал Иван хозяев дома.
– Просим милости обедать с нами, – ответствовал ему глава семьи Василий Ефимович.
– Спасибо, я только что из-за стола, – из вежливости схвастнул Иван. – Я сегодня святым духом сыт, – похоже на истину, добавил он. – У меня, нынче, баба додумалась… похлёбку не сварила. Говорит, в пост не каждый день похлёбку варить. Да, кстати сказать, суровая-то похлёбка надоела, а грибов не запасли. Да ведь, как говорится, будет день – будет и пища.
– А я сегодня утром блины пекла, семья наелась, а вот снова обедать захотели, – вмешалась в разговор хозяйка Любовь Михайловна. – Не хочешь ли давешнего блина? На, подам, – обратилась она с предложением к Трынькову.
– Блин не клин, брюхо не расколет! –