так же, как с любой организованной преступностью, – усилением оперативной работы и охраны потенциальных объектов атаки, работой с подверженными радикальным идеям членами общества. Речь об ограничениях свобод, об изменениях устоев общества идти не может – ничего из этого не делается для борьбы с преступностью, и Европа не только жива, но и последовательно сокращает эту самую преступность.
Ни в коем случае нельзя даже думать об ограничении или отмене основополагающих принципов, которые сделали Европу Европой, например – принципа презумпции невиновности, заставляющего смотреть на беженцев не как на потенциальных террористов, а как на требующих защиты и помощи людей. Те, кто навязывает идею «смертельной опасности терроризма для Европы», опасны для Европы больше, чем террористы. Закрытие границ, ограничение информации и свобод, расширение полномочий силовых органов не защитят Европу от редких взрывов. Они быстро превратят Европу в подобие того мира, откуда терроризм сегодня выходит. Этого и хотят организаторы терактов – их интересует не смерть отдельных европейцев, а смерть всей Европы. Их теракты – комариные укусы; настоящий план состоит в том, что страх перед укусами заставит Европу уничтожить себя самостоятельно.
«Мы» – практически такие же, как «они». Между нами – стена кровавых ошибок и обид, сцементированная коммерческим интересом преступных групп и соперничающих режимов немусульманского мира и безумием немногочисленных фанатиков (которые, как правило, успешно совмещают фанатизм с коммерческим интересом). Конфронтация только надстраивает стену, а цемент всегда в избытке. Надо искать пути взаимопонимания и взаимодействия. Вышесказанное, конечно, не касается ни исполнителей терактов, ни их заказчиков, ни организаторов. Все они – банальные особо опасные преступники. Бандиты – не «мы» и не «они». Понимать, жалеть, помогать, объединяться нужно до момента, когда человек становится преступником. Мы – не враги мусульман, жителей Ближнего Востока, мы не должны вести с ними войны, изолироваться, отказывать в помощи. Это не противоречит уничтожению террористов – вне зависимости от пола, возраста и причин, побудивших их совершить теракт. Это не противоречит поимке и наказанию тех, кто подстрекает к совершению теракта, и тех, кто публично поддерживает совершение терактов, – точно так же, как в случае других преступлений. Но это противоречит любым действиям в отношении террористов, которые мы не делаем в отношении других особо опасных преступников – например, введению ответственности членов семьи.
Только понимание этих истин и вторичности терроризма даст возможность развитым странам создать выполнимую программу по искоренению терроризма в мире. Эту программу должны делать специалисты. По моему скромному мнению, в нее должны войти меры, схожие с мерами, которые были приняты по итогам разгрома фашизма. Надо создать новые, отвечающие реалиям и запросам местных сил границы государств в зоне террора;