одежду и развешивать ее, – но девочка оказалась неуклюжей, все валилось у нее из рук. От малейшего стука она вздрагивала, а стоило ааи слегка пожурить ее, как на глазах у нее выступали слезы. Вскоре ее беззвучные ночные рыдания сменились воплями. Помню, как-то раз в родительской спальне зажегся свет, после чего кто-то прошагал мимо моей комнаты в кладовку. Вскочив с кровати, я бросилась следом и увидела, что Мукта скрючилась на полу, а папа брызжет ей в лицо водой. Когда кошмары отступили и Мукта проснулась, она забилась в угол, лихорадочно оглядываясь вокруг, словно искала что-то.
В одну из таких ночей нас поднял с постелей стук в дверь. На улице дул ветер, и, когда папа отворил дверь, нас обдало холодом. Выглянув из-за папиной спины, я увидела рассерженных соседей. Один из них, лысый мужчина с редкими кустиками волос на плешивой голове и заспанными глазками, сказал – впрочем, довольно вежливо, – что своими криками и стонами девочка накликает на наш дом зло.
– И вообще, – добавил он, – она же немая. Как тогда ей удается кричать?
Стоявшая рядом с ним женщина перекрестилась и предположила, что девочка одержима дьяволом. На это папа рассмеялся и ответил, что дьявола не существует, а если даже кто-то рыдает и стонет, то ничего страшного в этом нет. Сперва все они разговаривали с папой почтительно, вполголоса, но затем один из соседей вдруг громко выпалил:
– Сделайте с ней что-нибудь. Сколько можно будить нас посреди ночи?
Это придало храбрости всем остальным.
– Нам завтра с утра на работу!
– Точно. Она же не в себе, ее лечить надо. С таким ребенком нам покоя не будет.
– Сводите ее к целителю, что сидит возле храма, – посоветовала одна из женщин, – я слыхала, ему достаточно дотронуться до человека – и все недуги как рукой снимет.
– Я не собираюсь таскать ее по всяким шарлатанам, – твердо ответил папа. – Просто ей здесь не по себе – и в городе, и в этом доме. Но она привыкнет.
На минуту собравшиеся умолкли, но потом кто-то снова заворчал, и все опять раскипятились. Из своей квартиры вышел разбуженный дядя Анупам.
– Что случилось? – спросил он, протирая глаза. Кто-то из соседей шепнул ему, дядя Анупам похлопал того по плечу и ответил: – Ладно, приятель, разберемся. А сейчас спать пора. – Он взмахнул рукой, и соседи начали разбредаться по квартирам.
Когда все разошлись, папа с дядей Анупамом еще долго стояли на балконе и обсуждали случившееся.
– Может, и правда сводить ее к доктору, – вздохнул папа.
Обращался ли папа в больницу – не знаю, но я не видела, чтобы он повел Мукту к врачу.
– Эта девочка не нашего круга, – напоминала мне ааи каждый вечер, укладывая меня спать, – твой папа вбил себе в голову всякие странные идеи о равенстве, но в обществе все по-другому. И нам не следует забывать о своем месте.
В то время я всегда выполняла папины просьбы. Каждый раз, приводя домой бездомного ребенка, папа отводил меня в сторону и говорил:
– Будь с ним доброй. Перед Господом все мы равны.
То