для Того, кто послал в мариупольский трамвай ангела и заставил говорить голосом киевской блаженной обыкновенный сухарь. Люди гонят, Бог милует.
Воздвиженье (1991 год)
Двадцать шестого сентября нас со Славкой его родители выперли в цирк Никулина на Цветном бульваре. Коренному москвичу девять лет, радости полные штаны. А я ехал в цирк по привычке. Гражданская жена обожала походы в шапито. В этот день новую программу «Осторожно, клоуны» должен был открывать полуживая легенда СССР Юрий Никулин.
Выходит конферансье и объявляет: «К нашему большому сожалению Юрий Владимирович не сможет выступить на открытии новой программы. Он болен»! По рядам проносится ветерок сожаления: «Ох»!
Но достойная замена московскому диву быстро нашлась. Никулина превзошли настоящие клоуны с дипломатической неприкосновенностью. Я во всю разглядывал балаган, расположившийся на лучших местах напротив эстрады. Первые разведки мира, получившие аккредитацию в Москве, сочли за честь присутствовать на представлении разведклоунов. В свою очередь, Москва посольская выставила отечественных клоунесс во всём их халтурном великолепии.
Запомнилась молодая прожжённая красотка рядом с итальянским дипломатом. Старший лейтенант КГБ в настоящих бриллиантах и биографией московской шлюхи. Около трёх десятков офицеров-девиц в вечернем декольте вылезли из постелей своих бой-френдов, чтобы зримо показать всему миру похотливую изнанку советской разведшколы.
На разглядывание «семейных пар», где каждый считал себя умнее своего партнёра, ушла первая часть. А в антракте смотр московской бондианы закончился. Разведчики стали покидать представление. Мне стало скучно. Едва досидел до конца. Сколько альковных тайн приоткрыла та премьера! И методик внучатых племянников «Железного Феликса».
«Наши» не брезгуют ничем. Если с возможностями туговато (перестроились), в ход традиционно идут русские бабы. Последняя станция Московского метро – «Клубничка от Лубянки». Но Славка был доволен: племяшу и без клоунов всё понравилось. После ужина его быстро уложили спать, утром в школу. А мы засиделись за полночь.
В четыре утра меня подняли холодной водой. Меньше чем через пять часов улетал мой самолёт Москва – Франкфурт-на-Майне. Выскочил с вещами на площадку и через минуту в потёмках московского подъезда подвернул правую ногу. Острая боль, идти невозможно. Кое-как доковылял до подъездной двери. Открываю, на меня бросается крупная овчарка. Кладет свои лапы на грудь и делает «гав-гав». В лицо пахнуло вонью собачьего желудка.
– Да ты не бойся, она не кусается, – крикнул мне из темноты дворика её хозяин.
Но было уже поздно. Чувствую, как внизу делается тепло. Мокрый. Едва доковылял на одной ноге до метро. Мне без пересадок до «Планерной». Дальше рейсовый автобус до Шереметьево-2. Приехал. Пытка повторяется. Ползу до входных дверей, дальше через вместительный холл к лифту. Почему-то до сих пор помню лицо молодого негра.
Началась