желал оставить о себе след в анналах истории, считая себя незаурядной личностью, оставаясь при этом самым заурядным честолюбивым авантюристом, имеющим за плечами не законченное образование, чьё время осталось в минувшем столетии. Да и тогда едва ли что-то мог предложить сей господин, более всего занятый собой, своей персоной.
Тогда, как другие шли в военные, дабы прославиться, выделившись в каком-либо военном столкновении, подобные Зиневичу предпочитали разжигать в обществе ненависть между классами. Причём в то же время сама императрица выражала недовольство крепостным правом, но как урегулировать сей щекотливый вопрос, не ущемив интересов помещиков, не имела ни малейшего представления. И в этом заключалась слабость Зиневича, о чём, он разумеется, предпочитал умалчивать до подходящего случая.
Глава 5
Сие знакомство с самого начала не приглянулось Лизавете, но разве можно убедить взрослого человека? Особенно, если принять во внимание велеречивость сего господина, что за словом в карман не лез. И подобным образом он сумел завоевать не только симпатию Александра Апраксина, но и стать близким другом семьи.
Нередко, даже без предварительного предупреждения, он являлся во дворец, к Апраксину. Надо сказать, в Санкт-Петербурге в музыкальных салонах, где собирался цвет нации, зазвучала пьеса-багатель Бетховена «К Элизе». Не отстал от веяния музыкальных предпочтений и Александр, приобрётший ноты у одного из акционеров компании, часто выезжающего по делам за пределы родного Отечества. Сам Александр, в отличие от большинства представителей дворянских родов, отдавая дань моде выезжавших на европейские воды, где кутили и просаживали значительные суммы, чего он никак не мог понять, отдых от городской суеты предпочитал проводить в имении, чему не видел альтернативы.
Что до Лизаветы, радости её не было предела потому, как имеющиеся произведения она могла исполнять с закрытыми глазами и ей непременно хотелось разучить что-то новое. И пьеса-багатель появилась во дворце вовремя. Кто играл на музыкальных инструментах знает, что, разучив досконально принципы игры, и, освоившись, хочется чего-то нового, ещё не изведанного. И вот именно к этому моменту появились во дворце ноты пьесы-багатель.
К услугам Лизаветы в парадной гостиной, где чаще всего и собирались, стоял роскошный рояль. Во многих благородных домах, где кто-то из домочадцев музицировал, стояли клавикорды, уступающие роялю по многим позициям. Раньше на рояле музицировала графиня, но после её смерти он словно онемел. И только дворцовая прислуга, по устоявшейся традиции, ежедневно протирала крышку, даже если на ней не было и намёка на пыль.
Вот на этом рояле и музицировала Лизавета, а ныне следя за нотными знаками, разучивала пьесу. А было время, когда Лизавета играла музыку на клавикорде, значительно уступающем по окраске, по тональности. При каждом удобном случае она снимала с этажерки