все дальше отдаляться, от широкой столбовой дороги, идущей из Вечного города.
– Уж не Рима ли?
– Да Рима! Хотя и не скрою, что не все мои соотечественники согласны с этим.
– У нас на сей счет есть свои мысли!
– Не смешите меня, господин Орлов!
– Чем это я интересно так рассмешил? – выдавил поручик, сквозь зубы.
– Для вашей православной империи, император – это божий помазанник. Так сказать зеркало русской души и святости.
– Но, но! – перебил Орлов. – Знаю я все ваши мысли наперед, только не вам судить и оценивать духовность или святость нашего императора! И вообще, что – то я не пойму, к чему это вы клоните.
– Ну, – это же просто, – усмехнувшись, проговорил англичанин. – Вы православные, а особенно русские, сентиментальны, через это и упорствуете, например, в выдачи какого – то инженера. Про которого уже наверняка никто и не вспомнит в вашей империи. Вы готовы подвергнуть разорению форт, из-за его персоны, погубить оставшихся людей и все это ради каких-то высоких идеалов, или ревностного служения своему императору. Репутация, которого в Европе далеко не безупречная и он такой же грешный человек, как и мы с вами.
– Я не собираюсь обсуждать с вами европейские сплетни! А, что касаемо инженера – так вы не в Персии, где жизнь человеческая не стоит и ломаного гроша. Вам тяжело меня понять, потому что для вас человеческая жизнь ничего не стоит. Потому что вы лишили независимости многие народы, частенько заливая кровью их земли. Только не думайте, что те же ирландцы простят вас когда-нибудь за свои унижения! Вы завоевываете новые рынки для своей шерсти или говядины, проливая кровь людей и вам наплевать, где она льется, в Турции, Индии или России. Именно поэтому вам, никогда и не понять, почему один русский не выдает другого русского, даже под угрозой смерти или разорения. Моя империя – это стомиллионный медведь! Разгромивший армию самого Наполеона! Вот вам мой ответ, Ламберт. Честь имею!
С этими словами Орлов резко встал и, отдав честь, направился к бараку, едва сдерживая кипевшую внутри ярость. Ярость, которая кипела и накапливалась еще с Крымской компании.
– Вам все равно придется выдать вашего инженера! – закричал, в бешенстве англичанин. Резко вскакивая при этом. – Я знаю, что почти весь ваш гарнизон вымер! С Ванькой, у которого оторвано ухо, оборону держать будите? Или с урядником в штыковую атаку двинете? У меня у ворот вашего форта, ждут приказа полторы сотни обозленных туземцев, готовых разорвать вас на куски, а форт сжечь дотла!
– Тебе уже дали наш ответ – у нас как на Дону, выдачи нет! – крикнул поручик уходя. – И не попадайся мне в бою! Мы тоже обозлены до крайности и пленных брать не будем! Можешь так и передать своим аборигенам!
– Они рвутся в бой, и они не собираются сдаваться! – закричал в след англичанин. С перекошенным от ярости лицом. – Я сказал им, что это именно вы принесли на землю их предков оспу!
– Ах ты, иуда! – воскликнул Орлов, остановившись. – А ты не боишься, мистер, что