ли не закричал в телефон, наплевав на конспирацию. Он настаивал на том, чтобы мы встретились еще раз, размахивая, как флагом, силой нашей любви.
– Наши отношения ведут в тупик, – ответила я. – Зачем нам продолжать их? Я уже приняла окончательное решение, и еще одна встреча его не изменит.
Я увидела, как он выскочил из ресторана и забегал по тротуару перед входом. Мое сердце не выдерживало, я сражалась с желанием броситься в его объятия и умолять забыть мои последние слова. Я, однако, не имела на это права.
Все следующие недели он буквально домогался меня: безостановочно названивал, засыпал сообщениями голосовую почту, ежечасно слал эсэмэски, даже звонил в школу. Я старалась вернуться домой попозже, и меня провожал Сандро – из опасений, что Эмерик меня поджидает. Я все время была настороже, потому что сама себе не доверяла, не знала, как поведу себя, если он окажется рядом. Я худо-бедно справлялась с занятиями, но перестала есть, ночью спала мало или вообще не спала, часами отчаянно рыдала, тоска по нему грызла меня. Лежа в темноте, я вновь и вновь слушала его сообщения, объяснения в любви – он говорил, что не может без меня, что живет в аду. Страдание, которое я себе навязывала, было мне необходимо, я чувствовала потребность услышать его голос, полный отчаяния. И вот однажды он перестал подавать признаки жизни. Сандро признался, что серьезно поговорил с ним, когда он в очередной раз позвонил в школу. Попросил оставить меня в покое. Эмерик подчинился, наверняка впервые в жизни. И тут-то, когда я поняла, что потеряла его навсегда, страдание окончательно захлестнуло меня. Поэтому я ослабила бдительность и вернулась к прежней рутине. Эмерик воспользовался образовавшейся брешью, его исчезновение из моей жизни было продуманной уловкой, сознательно выбранной стратегией, чтобы заставить меня сдаться. Однажды вечером, почти ночью, раздались три удара в дверь. Это был он. Меня потряс землистый цвет его лица, ввалившиеся глаза. Я задрожала всем телом.
– Уходи, – прошипела я.
Он ворвался в прихожую и набросился на меня, а у меня не было ни сил, ни желания оттолкнуть его. Мы занялись любовью прямо на полу, это был грубый, мучительный, потрясающий секс. И все началось сызнова.
Мы с ним никогда не вспоминали об этом. Я решила еще усерднее сдерживать свои порывы, избавить Эмерика от бесполезного давления. Мне недоставало воли, чтобы угрожать ему или снова уйти от него – и это факт, с которым я вынужденно смирилась. Когда мы были вместе, я брала то, что он давал, и делала все, чтобы эти минуты были близки к совершенству. Моя жизнь была посвящена тому, чтобы удержать его, сохранить для себя. Я принципиально перестала требовать от него больше, чем он мог мне дать. Иногда в моем воображении всплывала его жена, притом что я даже не догадывалась, что она из себя представляет. Я старалась побыстрее избавиться от этих видений, отогнать их как можно дальше. Когда ревность душила меня, я напоминала себе или убеждала себя, что любовь ее мужа принадлежит мне. Я была бы рада возненавидеть