человек заказали себе такие операции и щедро за них заплатили. Свищи вошли в моду и отныне считались благородной болезнью вроде подагры.
На прощание Феликс выпросил у Людовика XIV новую привилегию для своих коллег. Отныне они образовали отдельную от парикмахеров гильдию, могли набирать учеников и даже считать себя медиками. Придворные врачи очень против этого возражали, но король их не послушал.
7
Первая русская больница
Николай Бидлоо
1707 год
2 декабря 1707 г. самая старая больница в России приняла первых «убогих людей», как тогда называли пациентов. В этот день открылся Московский госпиталь, ныне Главный военный клинический госпиталь им. Н. Н. Бурденко. Первым в России главным врачом стал Николай Бидлоо – выдающийся хирург, педагог и художник.
Его завербовал в лейб-медики Петра I русский посол в Амстердаме Андрей Матвеев. Дипломат написал царю: «Слышал у больных, что зело человек искусный». Контракт заключили на 6 лет, по истечении которых Бидлоо мог вернуться домой. Но он остался в России навсегда.
Проведя год рядом с Петром, Бидлоо совершил два открытия:
1. Вокруг царя медики буквально толпятся, хотя Пётр еще молод и здоров;
2. В России вне армии медицина практически отсутствует – ни больниц, ни врачей, ни фельдшеров.
Бидлоо сумел доказать царю, что принесет гораздо больше пользы, если организует первую в стране больницу, где заодно можно выучить первых русских медиков. Такой госпиталь был построен по чертежам Бидлоо и открылся 21 ноября (2 декабря по современному календарю) 1707 г. Первыми пациентами были «монахи, студенты, подьячие, школьники, богадельные, отставные солдаты из Тайной канцелярии, престарелые драгуны». Никаких раненых, хотя вовсю шла кровавая Северная война. В основном хроники. За четыре года госпитализировали 1996 больных, из которых вылечились 1026.
С больницей на 200 коек управлялись всего пять профессиональных медработников: архиатр, т. е. главный врач, – сам Бидлоо, лекарь Андрей Рёпкен, подлекарь, аптекарь, подаптекарь. Роль подмастерьев выполняли 50 учеников: госпиталь изначально задумывался как клинический.
Поскольку ни Бидлоо, ни Рёпкен русским не владели, рабочим языком стала латынь. Среди московской молодежи латынь знали только в Славяно-греко-латинской академии, готовившей образованных священников.
Вооруженным силам требовались врачи, да побольше, поэтому на академию как следует надавили. И тамошнее начальство передало Бидлоо тех, от кого хотело избавиться, – пьющих, лодырей и вообще всех, кто не слишком годился в священники.
Жилось студентам-медикам тяжелей, чем в академии. Учебных пособий не существовало. При госпитале оборудовали анатомический театр, где вскрывали тела «подлых людей», свозимые по царскому указу со всей Москвы. Из этих «подлецов», то есть представителей низов общества, получились первые в России скелеты, по которым изучали анатомию.
Учебников