красавца Севастьяна никто не видел. Его никто не звал, и никто не мог сообразить – куда мужчине приспичило удалиться.
– Гутиэра Власовна, а может, он домой смотался? – предположила Ниночка Смирнова. – Как он у вас выглядит-то? Я даже рассмотреть не успела!
– Нормально он выглядит, я рассмотрела. А домой?.. На чем ему мотаться? Машина же здесь! – пыталась успокоить Светлана. – Нет, Гутиэрочка, он просто заблудился в моих комнатах и задремал.
– Задремал! Что он, старик какой? – ворчала Ниночка. – Тоже мне спящая царевна! Удрал он! Вот попомните мое слово – удрал. От меня знаете сколько мужиков удирало!
Ниночка всегда казалась Гуте странной и неприятной. Она как будто нарочно злила подруг, поэтому те у нее долго не задерживались, и Ниночке приходилось искать новых. Другое дело – Светлана, теплый и милый человек.
– А я считаю, что он здесь! Зачем ему на ногах скакать, если можно на машине! – упрямо не давала расстраиваться она.
Гости снова сплотились за столом и опять подняли рюмки, теперь уже за удачное возвращение беглеца. Вскоре за возвращение Севастьяна было выпито столько, что тот должен был вернуться буквально через секунду и не иначе, как на личном самолете. Но в этот вечер его больше никто не видел.
Не было его и утром. Однако после завтрака зазвонил дачный телефон. Светлана кинулась к аппарату, но Гутя ее опередила.
– Алло, простите, я говорю со Светланой? Мне нужна хозяйка, – заговорила трубка необыкновенно приятным женским голосом.
– Да-да, это я, говорите! – не задумываясь, лгала Гутя.
– Светлана, я секретарь Севастьяна Ефимовича. Он просил перегнать его машину на стоянку возле ДК Труда.
– Он просил… а где он сам? Он на работе?
– Конечно! Наша фирма в эти выходные получила металл, поэтому работает. А Севастьян Ефимович никогда не отсиживается дома.
– А… А почему он сам не позвонил?
– Потому что сейчас у него планерка, а потом он принимает металл, я же объяснила. Вы уж перегоните, пожалуйста, он обещал оплатить расходы. Извините за беспокойство.
Трубка отключилась, а раздавленная Гутя все никак не могла разжать пальцы. Значит, права Ниночка Смирнова – ее кавалер просто предательски сбежал! И верить в это было стыдно и больно.
Дома про неудачную вечеринку Гутиэра решила не рассказывать. Она честно пыталась загрузить себя домашними заботами и работой – теребила альбом с застаревшими женихами, просмотрела переписку, даже сделала маникюр. И может быть, ей удалось бы отвлечься, если бы не сестрица.
– Какой позор, моя сестра не ночевала дома! – уже который час воздевала она пухлые руки к потолку. – Какой срам! Подними глаза, беспутная Гутиэра! В глаза смотреть!
– Да отстала бы ты, Аллочка, – отмахивалась Гутя.
– Я бы, может быть, и отстала! Но… Какое пятно на мою репутацию! Кто теперь меня возьмет в невесты с эдаким клеймом?
– Тебя и до этого не больно-то брали.
Отвязаться от сестры было невозможно.