Ну, будь человеком, – приложил свою ладонь к груди Буряк.
– Да, пускай идет, хоть проветрится, – обронил Николай, смотря на Чуприну.
– Ладно, иди, – примирился Макар, махнув рукой. – Только бери с краю, внутрь бахчи не заходи.
– Понял, – Буряк понимающе поднял ладонь и вышел.
– Разливай, Макар. По последней, и по домам, а то вон – скоро и рассвет. Начальства завтра не будет, авось прорвемся, – Святковский уже приготовил себе бутерброд, положив кусок помидора и сала на краюшку хлеба.
– Прорвемся, Николай. Где наша не пропадала, – согласился сторож, и едва прикоснувшись граненым стаканом с соседом, одним глотком выпил налитое спиртное, после чего приложил тыльную сторону руки к своим губам.
– Вон и наш ночной охотник за арбузами вернулся, – произнес Николай и, застыл со стаканом в руке, уставившись на вошедшего Буряка, тем самым заставив обернуться и Чуприну.
– Что с тобой, Игорь? Черта увидел? – криво ухмыльнулся Святковский, пристально вглядываясь в лицо односельчанина. Две пары глаз уставились на Буряка.
Тот дышал тяжело и прерывисто, как будто за ним гнались. Глаза его были на выкате, рот полуоткрыт, а по подбородку текла слюня.
– Там… лежит… – залепетал мужчина и резко умолк, словно боясь продолжить.
– Ну, все. Допился мужик. Мерещится ему что-то, – сторож поднялся и подошел к Буряку. Что-то в его облике ему не понравилось, в отличие от Николая. И дело было даже не в тусклом освещении сторожки. Лицо Игоря выражало неподдельный ужас и страх. Чуприне даже показалось, что тот мелко дрожит, точно его прошиб озноб.
– Кто лежит? Что ты там увидел? – насторожился Макар, чувствуя, что на душе стало как – то не по себе.
– Ленька… – выдавил из себя Буряк и стал медленно оседать, прямо у порога.
– Что за хрень, – первым выбежал Чуприна, а за ним и Святковский, так и не допив свой стакан.
Кругом стояла тишина – глухая и какая-то давящая. Но его пугала не тишина, а приближающийся туман – один из первых августовских туманов – предвестник приближающейся осени. Он шел от реки: густой, липкий, как говорят «поземный». Пелена шла клочьями, окружая их своим безмолвием, и от увиденной картины Макару стало почему-то тревожно.
– Черт, фонарь забыл, – Чуприна уже засобирался вернуться, но затем, нервно взмахнув рукой, поспешил на бахчу. Святковский шел рядом, всматриваясь вперед – туда, откуда пришел Игорь Буряк.
Бахчевое поле находилось сразу за кукурузным полем, разделенное широкой полосой перепаханной земли. Накрывший их туман мешал обзору, но Чуприне он не стал помехой. Поле он знал, как свои пять пальцев, ступая уверенно и быстро. Прищуренный взгляд охватывал каждый метр. Наконец Макар различил силуэт. Так и есть. На поле, среди арбузов лежало тело. Поза его была неестественна и какая-то странная. Вернее она была отчетливо белой.
– Ты это видишь? – Николай стал рядом с ним и взял за локоть.
– Вижу, – тихо ответил сторож, почему-то удивляясь своему осипшему голосу.
– Он что – голый? – Святковский