тот день, когда я вошла в дом и обнаружила там какую-то девицу с голой грудью, знаешь, что он мне заявил? Никогда не догадаешься.
– Ну и что он заявил?
– «Это не то, что ты думаешь… это наша новая няня… я наконец нашел…»
Майкл снова улыбнулся:
– Должно быть, это вызвало у тебя шок.
– А я его спросила, уж не подверг ли он няню тестированию на лактацию. Для девочки семи лет.
Майкл расхохотался.
Анжела откусила еще кусок и принялась жевать, глядя в пустоту.
– А хочешь, я тебе кое-что скажу? – спросил Майкл, немного отдышавшись.
– Валяй.
– Если бы я был на твоем месте, то это я ушел бы из компании. Чтобы раз и навсегда перевернуть эту страницу.
– Это моя работа. И я рада, что сюда пришла…
– Я только высказал свое мнение.
– Ни за что в жизни! Слышишь?
– Да я просто так сказал…
– А мне теперь придется поднимать Хлою в одиночку, и я же еще должна искать новую работу, а время бежит… Еще чего!
– Мне твоя реакция понятна, но тебе надо подумать о своих интересах абстрактно, а не только в зависимости от Джонатана.
– Не вечно же мне приносить себя в жертву…
Майкл отпил глоток вина.
– Послушай, ты не спеши и подумай. Если изменишь мнение, скажи мне. Может, у меня будет к тебе одно предложение.
Камера вышла из режима зума, и стало видно всю террасу целиком, а потом Райан ее вообще выключил.
Это не шло ни в какое сравнение со вчерашней съемкой, где Джонатан на четвереньках, шаг за шагом вырывает с корнем клевер и поливает лужайку гербицидом, как и все. Он выглядел таким идиотом, что Райан сразу расхохотался. Видео имело успех: сто четырнадцать лайков и семнадцать комментариев.
Райан отхлебнул глоток кока-колы.
На террасе он заметил двух молодых парней, занятых оживленным разговором. Он навел микрофон, настроил звук и включил камеру.
7
Шоссе номер 101 идет вдоль берега залива Сан-Франциско километров двадцать, потом сворачивает в сторону и часа через два пути снова возвращается к океану в районе Монтерея[6]. Дальше к югу растительность становится все гуще и пышнее и пейзажем завладевают сосны, источающие аромат отпуска.
Солнце стояло еще высоко, когда старенький «шевроле» Джонатана въехал в аллею, обрамленную кипарисами и бугенвиллеями[7]. Из-за поворота вынырнул дом, где жила его тетушка. Белый домик в обрамлении зелени излучал истинное непритязательное очарование.
Джонатан выключил двигатель и открыл дверцу. Нежный аромат цветов сразу вернул его на тридцать лет назад. Ему тогда было шесть лет, они с родителями только что вернулась из Франции, и его впервые привезли к тете Марджи. Едва он вылез из машины, его сразу околдовал запах роз, клематисов и жимолости, который окутывал домик райским ароматом, будто бы какая-то фея рассыпала над домом и садом пригоршню волшебного порошка. И теперь, тридцать лет спустя, цветы источали тот же аромат и будили те же чувства.
Джонатан пошел к дому. Под ногами поскрипывал гравий.