крупными, связанными с обретением независимости и суверенитета бывшими колониями. Аппарат в комитете был небольшим: 50–60 человек. Я всегда был против создания громоздких бюрократических структур: с отделами, подотделами, секторами. Ведь главное – не количество людей, а понимание сути стоящих перед организацией задач. При этом кое-кто считал наш комитет едва ли не вторым министерством иностранных дел. Некоторые посетители, приезжая на улицу Кропоткинскую (сейчас она называется Пречистенка), ожидали увидеть высокое современное здание и очень удивлялись, когда их фантазии разбивались о двери небольшого московского особняка, каких много в центре столицы.
Интересно и поучительно то, что мы в своей работе опирались на академические институты международного профиля – институты Африки, востоковедения, Дальнего Востока, Латинской Америки, мировой экономики и международных отношений и др. Сила нашего комитета заключалась в том, что вокруг него аккумулировался незаурядный интеллектуальный актив: разносторонние, энергичные люди с самыми разнообразными связями и интересами – экономисты, историки, юристы, дипломаты. В деятельности комитета принимали активное участие известные поэты, писатели, общественные деятели: Мирзо Турсун-заде, Мирза Ибрагимов, Чингиз Айтматов, Расул Гамзатов, Борис Полевой, Анатолий Сафронов, Андрей Дементьев, Роберт Рождественский, Римма Казакова. Среди ученых-международников особенно запомнились Ростислав Александрович Ульяновский, Георгий Федорович Ким, Анатолий Андреевич Громыко, Василий Григорьевич Солодовников. С особой теплотой вспоминаю Георгия Кима, впоследствии члена-корреспондента АН СССР, руководившего всемирно известным Институтом востоковедения. Георгий Федорович обладал широчайшей эрудицией, понимал тончайшие нюансы политической жизни Востока. Это очень помогало нашему комитету в повседневной работе. Добрый, отзывчивый, сердечный человек, никогда не расстававшийся с чувством юмора, он был душой нашего общения. Нередко мы втроем – Примаков, Ким и я – отправлялись на многочасовые пешие прогулки на Ленинские горы, в район МГУ. Там проходили наши доверительные беседы, острые дискуссии о мировой политике, о судьбах страны.
Здесь надо сделать пояснение. В СССР к тому времени сложилась модель, характерная и для ряда других государств: наряду с Министерством иностранных дел международные контакты реально осуществляли и неправительственные организации. Причем их роль была достаточно весомой. Советский комитет солидарности стран Азии и Африки – если бы его попытались сравнить с другими структурами – по функциональной значимости не уступил бы подотделу ЦК КПСС. Вместе с тем наш комитет как общественная, но сильно политически ангажированная организация курировался напрямую партийным руководством. Это ни для кого не было секретом.
Конечно, сложившаяся в те годы субординация требовала неукоснительного выполнения директив Старой площади, Международного отдела ЦК КПСС. Однако на